Русский язык и литература. Литература

Для начала несколько слов об определении поэзии. Поэзия (дословно творчество) до середины 18 века употреблялось в значении литературы в общем. Последние века принято называть поэзией только стихотворное творчество. Поэзия включает в себя все жанры и виды общехудожественной литературы, но применяется лишь к стихотворному творчеству.

Эпосом (греч. – “слово”) называют род литературы, когда прослеживается повествовательная, сюжетно-описательная форма изображения жизни. Эпос включает в себя такие жанры, как поэма, эпопея, роман, повесть, рассказ, очерк и баллада.

Лирика (греч. – “лирный”, исполняемый на лире) – это вид литературы, когда путем непосредственного выражения чувств, мыслей и переживаний автора или героя воссоздается жизнь. Песня, романс, сонет, стансы, рондель, рубаи, триолет и др. – все это жанры лирики.

Драма (греч. – “действие”) – это ни что иное, как прием для сценического исполнения произведения. Здесь жизнь и мировоззрение выражаются через диалоги и непосредственные действия героев. Это уже почти театральное искусство, так как основой отображения смысла произведения есть не столько слово, сколько действия. Трагедия, драма (в узком понимание) и комедия – вот жанры драматической литературы.

Эта градация родов литературы довольно условна, так как современное искусство слова движется к слиянию родов; довольно сложно на сегодняшний день с полной уверенностью сказать, что одно произведение драматично, иное лирично, а третье – настоящий эпос. Однако единственное, что еще остается четко выраженным, это то, что поэзия как стихотворная литература в первую очередь лирика, именно ее лиричность посредством слова (иногда описательной формы) описывает движение мыслей и лирической нити произведения.

Возникновение поэзии исследователи и археологи связывают с развитием человеческого племени. Сначала поэзия была примитивным ритуальным инструментом, сопровождая ритуалы собирательства, охоты, сбора урожая. Возникая и развиваясь как сопровождающий инструмент, нередко поэзия выражала настроение автора, хотя с полной уверенностью нельзя сказать, с какой целью слова составлялись в определенной последовательности.

Поэзия неразрывно была связана у некоторых народов с музыкальным творчеством, часто возникая и развиваясь параллельно, эти два жанра искусства дополняли друг друга. Так, например, славянские думы, исполняемые на гуслях или на бандуре, выступают своего рода “потомками” первобытного слияния поэзии и музыки, а сам термин “лирика” походит от музыкального инструмента лиры, под который обычно в античные времена исполнялись первые лирические произведения.

Возникновение поэзии у различных народов характеризуется их географическим, политическим и ментальным полюсом.

Развитие поэзии знает такие этапы:

1. Первобытная поэзия как инструмент ритуала. Нередко первобытная поэзия оставалась в стороне от всеобщего признания. Она существовала и воспринималась как должное, никогда не могла быть сравнимой по значимости с живописью. Непризнание поэзии было следствием того, что язык (как средство общения) не был на достаточном уровне развития, не мог развивающийся элемент первобытного человека иметь и полноценное порождение свое в виде поэзии. С развитием общества происходило усложнение социальных процессов, которые в свою очередь инициировали развитие языка.

2. С развитием языка усложнялось мировосприятие человека, так как многие явления и чувственные переживания все легче можно было передать с помощью слов. Формировался и стандартный багаж образов, с помощью которых происходил обмен чувствами, оценками. У разных народов это происходило в разное время. Так, например, миру искусства известна античная поэзия (Древняя Греция, давшая возможность развития Древнеримской и связать последнюю с Древневосточной поэзией) . Отличительными особенностями поэзии Древней Греции было то, что составлялась как литература в общем, так и поэзия (в современном понимании) на основании мифов, местных рассказах о богах и героях. Согласно историческим исследованиям литература Древней Греции разделяется на такие этапы:

а) микенский (17-10 вв. до н.э.). В этот период литературы письменной почти не существовало, так как развивалась устная словесность;

б) период геометрического стиля (10-9 вв. до н.э.) – период героического эпоса. Основной характеристикой этого периода было наивное “геометризованное” изображение человека;

в) архаический (7-6 вв. до н.э.) – эпос приобретает письменную форму. В этот период были написаны неоспоримые шедевры (вернее сказать первые в своем роде) “Илиада” и “Одиссея” Гомера. Что же касается лирики, то в архаический период она носит политический характер, развиваясь неразрывно с музыкой. Так выработались два основных вида исполнения лирических произведений в виде од, дифирамбов, стихотворений, исполняемых соло (монодия) и хором (хородия). Возникает и развивается жанр басни;

г) классический (550-350 гг. до н.э.). Достигла расцвета драматургия и художественная проза, рождаются исторические и философские прозаические произведения (Геродот, Платон, Аристотель и др.), лирика же изменений не претерпела;

д) эллинистический (350-31 гг. до н.э.), когда при дворах развивается “ученая” поэзия, филология, история, философия; жанр комедии утратил политическую окраску и стал просто бытовой драмой, поэзия же заняла достойное место. Для изучения словесности создаются школы;

е) римский период (31 г. до н.э. – 476 г. н.э.). Литература утрачивает связь с народным творчеством, идет влияние народов ближнего востока. Это связано с завоеваниями Древнего Рима в Азии. Профессионализм литературных деятелей связан с аристократичностью, когда творить и мыслить достойны были лишь свободные граждане, имевшие возможность обучаться риторике и письменности.

На востоке литература получила толчок для развития с римскими завоеваниями, хотя римская культура и пополнила свой божественный пантеон, развитое восточное общество не уделяло литературе такого внимания, коим удостаивала литературу римская империя.

3. Далее происходит развитие литературы в общем. Любой этап развития характеризовался особенностями общественного и политического строя в государстве. Так, например, средневековая (5-15 вв.) литература, сменившая античную, характеризовалась влиянием христианской церкви на все жанры. Комедия считалась запрещенным жанром. Это было связано с церковным запретом на смех. Вся печатаемая литература носила теологический характер, а поэзия почти не развивалась.

4. На смену средневековой литературе приходит литература эпохи возрождения (15-17 вв.). Гуманизация общества дала возможность человеку стать главной фигурой. Человек считается полноценной личностью, а частое его описание дает предпосылки для развития реалистических тенденций. С этого периода начинается непосредственное развитие поэзии, так как основными жанрами становятся поэма, поэзия в общем, поэтическая драматургия. Любовная и пасторальная (изображение беззаботной жизни пастухов и пастушек) лирика приобретают всеобщее признание, а классические формы сонетов, родно, канцонов, секстин, терцин распространяются по всей Европе. Четкость форм стихотворных произведений не давала достаточной свободы для развития идеального искусства, так как для описания чувств, например, в сонете необходимо было придерживаться, прежде всего, строгой формы построения сонета, что часто заставляло автора направлять мысли не на свой внутренний мир, а на формирование стихов (строк) в определенной последовательности в пределах одного сонета.

5. Во Франции в 17 веке получает распространение новое литературное течение классицизм . Рационализм занимает господствующее положение в обществе. Основными жанрами считаются высокие (ода, героическая поэма, тема – рыцарство) и низкие (комедия, сатира, басня, идиллия). Иными словами развитие получает прозаическая и поэтическая сатира. Тут можно отметить, что, зародившаяся еще в архаический период басня, писанная эзоповым (аллегорическим) языком и сатирический стилизм становятся попыткой выразить истинные чувства через призму рациональности созерцателя по принципу “sapienti sat” – “умный поймет”. Так как искусство несет в себе функции наслаждения и познания, то, развивая в себе чуткость, люди того времени получали наслаждение искусством.

6. На смену строгой регламентации и аристократизму приходит в 18 веке сентиментализм . Целью авторы ставили растрогать чувства читателей, показывая несчастную судьбу героев своих “слезливых” комедий, элегий, посланий. По сути сентиментализм был переходным этапом между классицизмом и романтизмом.

7. Возникновение романтизма можно связать с развитием идей сентиментальности и подъемом антифеодальных движений. Проявляется большой интерес к фольклору, обновляются и совершенствуются жанровые формы исторического романа, фантастической повести, лирической поэмы, баллады, язык насыщен тропами (образными выражениями) и иного рода украшениями. В эпоху романтизма развивается лирика. Индивидуализация и идеализация приобретают всеобщее признание. Все герои тогдашних произведений носили отпечаток идеальности своих образов, тем самым, вводя в заблуждение многих, веривших в реальность тех героев. Однако идеализацию нельзя назвать ошибкой творца, так как описание человека в произведениях искусства не должно полностью копировать человека, но должно показать его во всей красе, к которой необходимо стремиться, познавая себя все глубже и глубже.

8. Стремление к правдивому и объективному отражению и воспроизведению действительности в формах, отвечающих самой действительности одновременно с революционностью взглядов, стало основой для становления и развития критического реализма . Само течение реализма употребляется применительно и к античности, и к средневековью, и к возрождению, однако критический реализм связан непосредственно с развитием романтизма. Реализм – это описание внешнего мира, взаимоотношений людей и их быта наиболее “реально”, так, создавались огромнейшие труды, описание в которых сопровождало нередко несколько поколений героев.

9. Как противоположность реалистическим течениям возникает в конце 19 – начале 20 вв. новое течение в литературе, сделавшее переворот в поэтическом мировосприятии. Его название походит от французского слова “декаданс” – упадок. Упадок реальности, взвешенности – это был прорыв в эволюции поэтики, сравнимый лишь с возникновением рифмы. Для декадентства характерны отчужденность от жизни, отказ от общественной борьбы, пропаганда концепции “искусство для искусства”, пессимизм, мистика, индивидуализм, предпочтение формы содержанию. Декадентство объединяет такие школы, как символизм, футуризм, имажинизм, сатира.

Основной идеей декадентства было произведение впечатления на читателя не только с помощью смысла произведения, но так же и с помощью определенного набора звуков в словах, неадекватностью образов. В период становления декадентства понятия “формы” и “содержания” меняются. До конца 19-го века считалось, что форма в поэзии – это слова, а содержание – образы, смысл самого произведения, однако с наступлением эры декадентства формой становятся сюжетные линии поэзии, а содержание теперь состоит из слов, сочетаний как словесных, так и звуковых, которые призваны наложить отпечаток на читателя, а уж потом дать ему возможность проникнуть в глубь произведения. На основании того, насколько сильной должна быть связь формы и содержания, начали выделяться различные литературные школы.

Символизм – это декадентское течение, основанное на свойствах слова, когда основной сюжет произведения передается различными стилистическими приемами, часта аллитерация, повторы (о них в следующих главах). Для символизма характерно было то, что содержание (определенный набор звуко- и словоформ) помогало понять сюжет произведения. Различают три основные стиля символизма:

а) все произведение представляет собой полную картину, однако некоторые моменты смазаны, не полностью открыты;

б) произведение цельное, однако некоторые сцены создаются для передачи соответствующего настроения;

в) произведение непонятное на первый взгляд, нет четкой сюжетной линии, однако у чуткого читателя такие произведения создают основной “фон” настроения (Брюсов, Бальмонт).

Футуризм – это отказ от норм классического стихосложения, когда появляются новые словоформы (“олуненная аллея”) и даже совершенно непонятные формы слова (“о е я о е ю я...”). Характерен стиль футуризма для тех поэтов, которые желают дать своему творчеству полную свободу, не привязываясь к нормам лингвистики (Маяковский, Северянин).

Акмеизм – ответвление декадентства, произведения которого характеризовались кристальной чистотой биологии и эстетики в описании чувств и воззрений.

Теургизм – крайние формы мистификации образов, где их связь неуловима. Основными темами теургов были оккультизм и колдовство во всех их проявлениях.

Имажинизм – течение, перекликающееся с сентиментализмом и третьим направлением символизма (поэтический аналог импрессионизма в изобразительном искусстве).

Сатира – как правило политические взгляды или несогласие с социальными нормами порождало сатиру в стихах (яркий представитель Саша Черный).

Все эти течения развязали руки все более новым течениям, которые принято объединять под общим термином Модернизм.

10. Модернизм . Сложно что-либо сказать, кроме того, что модерн – в переводе значит новейший. Современные тенденции в литературе характеризуются смесью классических течений, экстракт накопленного в литературе на протяжение веков. Современные течения характеризуются неверным пониманием идей декадентства, провозглашающих идеи независимости творца, идеи минимализма вместе с якобы скрытым глубоким смыслом.

С развитием декадентских течений появляется основа для авангардизма - самого свободного искусства, которое полностью провозгласило победу над реализмом - то, к чему стремились ранние декаденты. Вечные поиски для художественного выражения приводят к принятию авангардистов аб-солютно разных направлений в поэтике. На одной строке стихотворения могут находиться и проблес-ки заложенного автором смысла, и, порой, самые абсурдные вещи.

Авангардизм декадентства состоял в революционности взглядов на искусство и роль автора, авангардизм же современной литературы состоит в том, чтобы любому предмету, любой форме придать вид великого творения.

Современная поэзия становится ассоциативной, подсознательной, результат влияний свободных течений начала 20-го века. Модернизм характеризуется таким огромным количеством независимых школ и тенденций, что порою сложнее найти себя в них, нежели подходящую для себя. Данный этап развития литературы в целом и поэзии в частности есть ни что иное, как переходной этап от декадентства до культуры высшего порядка, когда слова будут так же атавистичны, как третье веко у человека.

Для сознания современного человека характерна быстрая адаптация к недосказанности в стихах, современному человеку намного быстрее уловит нить для разгадки заложенной в стихе тайны, нежели людям времен классицизма. Однако в этом есть отрицательные стороны свободных течений модернизма:

• во-первых, скоро будет выработан и установлен определенный набор слов для выражения невербальности (“несловесности”) мышления, с которым все согласятся и,
• во-вторых, будет стандартизация мышления на основании вербальности рационального изложения. Этот процесс двояко негативно отразится на мышлении человека и в результате приведет к мыслительной деградации. Не смотря ни на что, есть еще надеждополагающие течения и школы в поэзии, которые спасут ее от полного вымирания из-за отсутствия традиций.

Андерсен сказал в одной из своих сказок, что птица Феникс “родилась в цветке райского сада, и бог нарек имя ей – Поэзия”. Так ли это? Для начала разберемся с общим определением поэзии. Для “не поэта” поэзия – это стихи, поэмы и другие творческие изыскания подобного рода. Даже сложно представить себе наличие других мыслей у людей непосвященных в таинства поэзии. Особо не задумываешься над определением поэзии, если стих производит впечатление, и становится возможной духовная связь с автором. Но для поэтов-профессионалов поэзия – это ни что иное, как рождаемое из самого главного, что остается от просеивания и поисков слов, образов, это как бы концентрат главного, что хотел сказать автор. Поэтичность присутствует в поэзии всегда, но не всегда поэзия поэтична, ибо второе понятие много шире первого.

Я не собираюсь навязывать своего мнения. Если подобные мысли рождаются при чтении данного произведения, значит Вы не достаточно подготовлены для принятия для себя истин поэзии. Их много, особенно сегодня. Но я не ставлю себе целью описать все современные подходы к сущности поэзии. Вот те основы, которые одинаково важны для самоопределения всех подходов:

Поэзия одна. С этим не согласится только человек, никогда не пробовавший писать стихи. У кого возникают мысли о том, что “поэзий” много и их число напрямую зависит от количества личностей поэтов, – тот не прав. Не прав дважды: поэт живет в поэзии, а не она в нем, и именно поэт старается найти то или иное поэтичным, и ни коим образом не поэзию практичной. Поэзия существует лишь для самой себя, она не призвана влиять на ход мыслей социума, но лишь для отдельных личностей она есть поэзией. Она не приносит пользу, но и бесполезной ее назвать нельзя. Истинно, что поэты прошлого проводили часы, и нередко даже месяцы, в спорах о смысле поэзии, но так и не пришли к общему знаменателю. Единственное, что не вызывает различных мыслей по поводу пользы поэзии – это то, что поэзия и польза – различные плоскости, никогда не соприкасающиеся, а идущие параллельно.

Поэзия вечна. Она родилась тогда, когда человек пытался самоутвердиться в окружающем его мире, не даром существуют образные выражения о том, например, что “солнце всходит”, хоть все мы прекрасно понимаем, что неодушевленные предметы не могут двигаться сами собою, им доступно движение по средствам внешних факторов. Возникая в сознании первобытного человека, поэзия всегда искала выход через его эмоции, в дальнейшем – чувства, формировала мировосприятие человека. Поэзия останется и после вырождения человеческой расы в символах и энергетических полях вокруг земли, и вечность самой поэзии будет зависеть от относительности вечности в целом. Вопрос о безначальности поэзии остается открытым, но одно очевидно, что до появления мысли у человека, ничто не существовало по теории эгоцентризма человечества.

Поэзия чиста. Тот, кто считает, что современность развязала нам языки, и теперь мы вольны говорить, что душе пожелается, – не поэт. Поэт всегда осторожен, несговорчив, не старается отображать окружающий его мир полностью, во всех деталях, он стремится быть поэтичным, и его поэтичность напрямую зависит от того, насколько он смог “завуалировать” свои чувства, мысли, восприятие мира, насколько образно он смог передать внешний мир в своих стихотворениях. Он как бы очищает в творчестве свою речь, придает ей благозвучия, обрамляя звуки своей души в словах, при необходимости алитерированных или составленных в определенной последовательности. В процессе творчества поэт очищается и сам. Если не принять тот факт, что поэзию отличает чистота – можно забыть о возможности раскрытия своей личности, ибо личность открывается лишь чистому началу, ведь личность – это чистота .

Поэзия высока. При выборе слов и оборотов поэт не должен насиловать себя долгими поисками для выражения того или иного состояния души. Но он одновременно и не должен упрощать язык своих произведений. Поэзию отличает от разговорного языка в первую очередь стиль, слог, ритмичность, лиричность. Если эти составляющие опустить – получится текст, иногда не плохой, но поэзией который назвать нельзя. Достаточно вспомнить начало ХХ века, когда язык приобретал подобие современного нам, но поэты того времени никогда не позволяли себе опускаться до того, чтобы, например, описать состояние внутреннего очарования словами “классно”, “борода”, “тупо нереально” и др. Однако, можно привести пример ранних стихов В. Маяковского, где он говорил о любви и водосточных трубах. Но неужели это сопоставление не поэтично само по себе? Тут есть слог (слог футуриста), тут есть стиль (непревзойденный стиль ранних футуристов), ритмичность футуристов завораживает своей откровенной непредсказуемостью, а сколько лирики передано музыкой самого стиха! Читатель невольно задумывается, смог ли бы он сыграть ноктюрн любви на водосточных трубах. Остается очевидным, что поэзия должна быть выше окружающей рутины слов и оборотов, она призвана оказывать влияние на умы и души автора и читателя, связывая их невидимыми нитями. Если поэзия не будет высокой, связи автора и читателя на высоком духовном уровне не произойдет.

Поэзия творческая. Это отличительная черта поэзии и поэтичности в целом, ибо только в творчестве рождается высокое, вечное, чистое, своеобразное. Если творчество отсутствует при создании поэтического произведения – значит созданное либо будет повторять предыдущие творения, либо не сможет доставить наслаждения автору в полной мере, а, значит, нет смысла для создания вообще. Только автор наслаждается своими произведениями в полной мере, созерцатели же получают наслаждение от созданий поэтического творчества.

Поэзия внутренняя. Только внутри поэта находится настоящий лирический мир. К этому пришли представители декадентских (и символистических в частности) движений в начале ХХ века. Они аргументировали данное утверждение тем, что человек по натуре своей эгоцентрист, поэтому все пропускает сквозь себя, удостаивая некоторые предметы “быть” по воле своего воображения. Это представление сделало революцию в мире поэзии и дало возможность глубже смотреть на свою личность. Еще никогда поэзия не формировала личность поэта, как после принятия поэтами этой элементарной и закономерной на наш взгляд истины.

Что же касается поэтичности, то она должна быть в любом произведении искусства, будь то картина художника или здание вдохновленного архитектора. Без поэтичности невозможно искусство, но без поэзии – возможно, а перечисленные выше элементы поэзии относятся к поэтичности, если она не напрямую связана со словесным творчеством. В этом основное различие между поэзией и поэтичностью. О словесной поэтичности в следующих главах.

60–е годы, наполненные оптимизмом исканий и открытий, даровали многим художникам слова невиданные ранее возможности описания и осмысления происходящего. Примечательным явлением в разных произведениях тех лет был активный герой, шло обновление и обогащение классического стиха новой рифмой, стихи стали отличаться большей свободой лирического высказывания, развивалась поэзия яркой публицистичности.

К середине 60–х годов критики заговорили о наметившемся тяготении многих поэтов к лирическим раздумьям, к разработке жанра философской поэзии (темы добра и зла, жизни и смерти, нравственного и духовного обновления личности).

И если бурное начало этого десятилетия характеризовалось своего рода «возрождением» формального эксперимента в творчестве молодых эстрадников А.Вознесенского, Е.Евтушенко, П.Вегина, В.Сосноры и др., единодушно названных критиками новаторами, то с приходом в литературу «тихих» лириков Н.Рубцова, А.Жигулина, А.Передреева, А.Прасолова, Э.Балашова и др., работавших в русле классических традиций, критика констатировала факт возобладания традиционного начала в молодой поэзии того периода.

При этом в поэзии наблюдались тенденции к сближению разных лирических систем, к их взаимопроникновению, как, например, лирика В.Соколова давала начало многим мотивам поэзии как «громких», так и «тихих» лириков. Да и сами молодые к концу десятилетия ощутили потребность в «обнаженности осенней» (Е.Евтушенко).

60–е годы качественно изменили творчество поэтов старшего поколения: А.Ахматовой, А.Твардовского, А.Прокофьева, М.Исаковского, В.Луговского, В.Бокова и др., а также и поэтов–фронтовиков К.Ваншенкина, Ю.Друниной, А.Межирова, М.Дудина, О.Берггольц и др. Память о пережитом вновь и вновь заставляла их осмысливать прошлое, соизмеряя его с настоящим. Они создавали лучшие образцы медитативной и философской лирики, творчески продолжая традиции Ф.Тютчева, А.Фета, Е.Баратынского в своем творчестве.

Итак, если в начале 60–х годов в поэзии (особенно в творчестве молодых) явно ощущалось возрождение стилевой традиции 20–х годов (В.Маяковский, В.Хлебников, М.Цветаева), то к середине 60–х стилевая ситуация быстро и решительно меняется. На передний план выходит новое направление, которое «отталкивалось» от «эстрадной» громкости предшествующего периода. К концу десятилетия оно занимает ведущее положение в поэзии и на его стилевые тенденции ориентируется подавляющее большинство поэтов. Это явление «тихой» лирики, ориентирующееся на классические образцы А.Пушкина, Ф.Тютчева, С.Есенина, А.Блока. Для «тихих» поэтов характерно крепкое ощущение «корня», любовь к своей «малой родине», тому уголку земли, где поэт родился и вырос. Так широко и мощно заявила о себе «деревенская» лирика Н.Рубцова, В.Бокова, С.Викулова, В.Солоухина и многих других поэтов. Деревня для них была истоком всего сущего на земле: «Я хотел бы, Россия, чтоб ты не забыла, что когда–то ты вся началась с деревень» (С.Викулов).

Среди молодых поэтов–шестидесятников, творчество которых развивалось под знаком классических традиций, выделяется Н.М.Рубцов (1936 – 1971). В критической литературе стало общим местом утверждение глубоко традиционного начала рубцовской лирики. Действительно, пристальное изучение исторических элегий Н.Рубцова, его медитативной лирики позволяет выявить не только влияние на его поэзию творчества Е.Баратынского, Ф.Тютчева, С.Есенина, но и творческое изучение поэтом художественных исканий его предшественников, а также продолжение и развитие их традиций.

Я у Тютчева и Фета

Проверю искреннее слово.

Чтоб книгу Тютчева и Фета

Продолжить книгою Рубцова.

Н.Рубцов сумел в своей лирике синтезировать их поэтический опыт и внести в историческое развитие литературного процесса новое, свое понимание «вечных» тем поэзии.

Лирика Н.Рубцова глубоко философична. Приобщение к «вечным» темам произошло у поэта еще в ранний период творчества, в самом начале 60–х годов, когда им было написано стихотворение «Мачты». Затем, на протяжении второй половины 60–х, тенденция философизации его лирики приведет поэта к созданию целого ряда стихов медитативного характера, стихов–размышлений: «Видения на холме», «Я буду скакать …», «Тихая моя родина», «Журавли», «Дорожная Элегия» и др.

Философское обобщение у поэта выражается в создании им обобщенных образов реалистичного бытия человека, в стремлении его понять неведомое в жизни природы, в умении слиться с гармонией природного начала, став «выраженьем осени живым».

В связи с уходом из жизни в самом начале 70–х гг. таких значительных поэтов, как А.Твардовский, Я.Смеляков, Н.Рубцов, казалось, наступил какой–то «физический» разрыв с традициями в современной поэзии. Но это было ошибочное представление, поскольку оно не принимало во внимание таких поэтов, как Л.Мартынов, Ю.Кузнецов, В.Соколов, Е.Винокуров, Д.Самойлов, активно работавших в 70–е годы в русле развития классических традиций.

Наиболее прочной связью с классической традицией характеризовалась лирика Л.Мартынова. Будучи современником В.Маяковского, Б.Пастернака, С.Есенина, поэт органично сочетал в своих стихах творческий опыт многих из них.

Особенно интересным кажется приобщение Л.Мартынова к пушкинской теме, ставшей глубоко традиционной в поэзии тех лет («Старый Пушкин», «Рисунок пером», «Дух творчества» и др.).
Интересным, мыслящим широко и объемно, предстает перед современным литературоведением поэт Е. Винокуров, начинавший писать в период ВОВ и названным критикой солдатским поэтом. Углубляя и развивая излюбленную военную проблематику, лирик уже в конце 60–х годов начинает ее реализовывать в обобщенной лирической форме стихотворения – размышления о войне, подвиге, о чести и солдатском долге. Поэзия для него становится «верховным актом мысли», а себя он осознает как «источник мыслей». Встав на стезю философского осмысления действительности, бытия человека, Винокуров оставался верен избранному пути до конца своих дней.

Почти все стихи Е.Винокурова обращены к «вечным» темам, имеющим общечеловеческий уровень существования. Тема вечного странничества становится своеобразным проводником по лирике поэта. Совсем не случайно возникают в его стихах условно–символические образы Одиссея, Авиценны, древнего алхимика. Личность в них вписывается поэтом в самый широкий, космический контекст, наполненный радостным ощущением единства с вечностью, с мировой гармонией.

Уникальность же литературной ситуации конца 70–х годов состояла в том, что в ней не было вождей. Были лидеры, те, кто шел впереди, но места, освободившиеся после Пастернака, Ахматовой, Твардовского, остались не занятыми и не видно было, кто бы мог их занять.

В конце 70–х годов в поэзии произошли качественные изменения, связанные не столько со сменой поэтических поколений, сколько с активной ориентацией молодых на новые формы стиха и способы художественного изображения. То, что в 60–е годы лишь робко приживалось в творчестве «эстрадников» – усложненная ассоциативность, формальный эксперимент, симбиоз разных стилевых тенденций, – в конце 70–х – начале 80–х годов заявило о себе как ведущее направление и повсеместно отвоевывало свое жизненное пространство. Причем существовало два разных направления, подобно тем, которые определяли направление развития молодой поэзии в начале 60–х годов. Это было традиционное направление (Н. Дмитриев, Г.Касмынин, В. Лапшин, Т.Реброва, И.Снегова, Т. Смертина и др.), ориентирующееся на продолжение классических традиций, и «метафорическое», или «полистилистическое», ориентирующееся на формальный эксперимент (А.Еременко, А.Парщиков, Н. Искренко, Ю. Арабов, Д. Пригов и др.).

Таким образом, формально и отдаленно поэтическая ситуация 80–х годов вновь напомнила 60–е годы. Но 80–е годы существенным образом отличались от 60–х тем, что с середины десятилетия начался процесс «возвращения» в литературу ранее преданных забвению имен Н.Гумилева, Н. Клюева, А. Платонова, М. Булгакова и других писателей, а также их произведений. 80–е явили миру и новые произведения поэтов А.Ахматовой, М. Исаковского, А. Твардовского, писавших «в стол» еще в 60–е годы. При этом критик Ю. Идашкин в статье «Трудные уроки эпохи» (ЛР, 1987, №43) писал даже о том, что в середине 80–х наблюдалось засилье «возвращенных» стихов, а в тень уходили имена современных поэтов.

Примером поэта, чье творчество в его полном объеме было возвращено читателям лишь недавно, может служить В. Корнилов. Многие стихи В. Корнилова увидели свет лишь в «Избранном» (М., 1991). Будучи созданными в разные годы, они обрели своего читателя лишь в 90–е. Поэт всей своей жизнью и творчеством доказал, что «на свете извечно правы Не склонившие головы». Стихи его полны энергией внутренней свободы, в них ощущается большая личная ответственность за каждое слово, за вздох, за шаг, за мысль, ибо «слово» для поэта – «начало всего и свет». И во всем этом он завидно постоянен. В выборе темы, формы, жанра (как правило, это лирическая исповедь), способа рифмовки (обычно это перекрестная рифма). Предпочтение Корнилов отдает двухсложным классическим размерам – ямбу и хорею, но использует и трехсложные, что разнообразит его лирическую систему. Главное для поэта – правда жизни, пусть и трагическая в своей основе. Многие его стихи публицистичны: «Виктору Некрасову», «Памяти А. Бека», «Молодая поэзия» и др. Однако, несмотря на то, что многие стихи Корнилова отмечены печатью злободневности, наличествуют в них и темы «вечные»: поэт поднимает проблемы любви и дружбы, гражданского служения народу и Отечеству, жизни и смерти, поэта и поэзии.

«Возвращенная» поэзия дала мощный толчок современной поэзии в освоении и развитии классических традиций русской лирической поэзии, органично «вписавшись» в основное направление развития поэтического процесса 80–х годов. Исключение составляет творчество И. Бродского – поэта не русской литературной традиции, «не пушкинскими заветами живущего» (Б. Чичибабин).

И. Бродский признавал, что в его лирике «возникают типичные шизофренические нюансы: иногда снабжаю английское существительное русским суффиксом или в качестве рифмы к русскому слову выскакивает слово английское. Но я привык к элементу бреда в своем существовании и не рассматриваю подобные ситуации как нечто ненормальное, скорее, наоборот».

И.Бродский избрал не лучший способ «отталкивания» от классических традиций – иронично–издевательский, ернический (например: «Я памятник себе воздвиг иной», «Служенье муз чего–то там не терпит» и т.д.). Попрание высоких нравственных критериев искусства, складывавшихся веками не только в русской, но и мировой классике, обернулось для поэта трагедией одиночества, утратой изначального и созданием имиджа надмирной личности, бытующей вне времени и пространства, подобно его образу–символу парящего одинокого и гордого ястреба. Формальный эксперимент, который стал основой художественной позиции поэта, породил в его творчестве в первую очередь стихи, более похожие на прозу, тягучую, «перетекающую» из одной формы в другую, являющие собой не что иное, как поток сознания автора, облеченный в знаковую систему слова. Этот принцип изображения действительности был подхвачен поэтами молодого поколения 80–90–х годов, образовавших ветвь иронической, абсурдистской поэзии.

Итак, 80–е годы представляются более напряженными и противоречивыми в своем развитии, нежели 60–е и 70–е. С одной стороны, в поэзии этого времени шло дальнейшее углубление и развитие традиционного начала, усиление гражданственности, с другой стороны, происходило резкое размежевание молодой поэзии на «новаторов» и «традиционалистов», утверждался формальный эксперимент как способ создания новой поэзии и как результат этого процесса – появилась абсурдистская лирика и еще более вычурный жанр – стихопроза.

Процесс демократизации литературы встречает ответную реакцию со стороны господствующих сословий. В придворных правительствен­ных кругах насаждается искусственный нормативный церемониальный стиль, элементы украинского барокко.

Проблема барокко в русской литературе. Термин «барокко» был введен сторонниками классицизма в XVIII в. для обозначения искусства грубого, безвкусного, «варварского» и первоначально связывался толь­ко с архитектурой и изобразительным искусством. В литературоведение этот термин ввел в 1888 г. Г. Вельфлин в работе «Ренессанс и барокко». Он сделал первую попытку определить признаки барокко, сведя их к живописности, глубине, открытости формы, т. е. чисто формальным признакам. Современный французский исследователь Жан Руссэ в работе «Литература века барокко во Франции» (1954) сводит барокко к выражению двух характерных мотивов: непостоянства и декоратив­ности. По отношению к русской литературе термин «барокко» ввел Л. В. Пумпянский.

С расширительным толкованием барокко выступил венгерский ученый А. Андьял в книге «Славянское барокко». Его точка зрения была развита А. А. Морозовым, который склонен относить всю лите­ратуру второй половины XVII и первой половины XVIII столетия к барокко, видя в этом направлении выражение национального своеоб­разия русской литературы. Точка зрения А. А. Морозова вызвала резкие возражения П. Н. Беркова, Д. С. Лихачева, чешской, исследо­вательницы С. Матхаузеровой.

П. Н. Берков выступил с решительным отрицанием существования русского барокко и поставил вопрос о необходимости рассматривать русскую виршевую поэзию и драматургию конца XVII в. как зарожде­ние нового классицистического направления. С. Матхаузерова пришла к выводу о существовании в русской литературе конца XVII в. двух направлений барокко: национального русского и заимствованного польско-украинского.

Д. С. Лихачев полагает, что следует говорить о существовании только русского барокко, которое первоначально было заимствовано из польско-украинской литературы, но затем приобрело свои специ­фические особенности.

В начале 60-х годов И. П. Еремин подробно и обстоятельно про­анализировал особенности русского барокко в поэзии Симеона Полоцкого. Выводы и наблюдения этого ученого имеют важное зна­чение для уяснения данной проблемы.

Несмотря на значительные расхождения во взглядах на барокко в русской литературе, исследователи установили наиболее существенные формальные признаки этого стиля. Для него характерно эстетическое выражение преувеличенного пафоса, нарочитой парадности, церемониальности, внешней эмоциональности, избыточное нагромождение в одном произведении, казалось бы, несовместимых стилевых компо­нентов подвижных форм, аллегоричность, орнаментальность сюжета и языка.

Необходимо разграничивать два различных аспекта в содержании термина барокко: а) барокко как художественный метод и стиль, возникший и развивавшийся в определенную историческую эпоху; б) барокко как тип художественного творчества, проявлявшийся в разные исторические периоды.

Барокко как стиль сформировалось в России во второй половине XVII века, и обслуживал зарождающийся просвещенный абсолютизм. По своей социальной сущности стиль барокко был аристократическим явлением, противостоящим демократической литературе. Поскольку переход к барокко в русской литературе осуществляется не от Ренес­санса, как на Западе, а непосредственно от средневековья, этот стиль был лишен мистико-пессимистических настроений и носил просвети­тельский характер; его формирование шло путем секуляризации куль­туры, т. е. освобождения ее от опеки церкви.

Писатели русского барокко, однако, не отвергали полностью ре­лигиозных взглядов, но представляли мир усложненно, считали его таинственным непознаваемым, хотя и устанавливали причинно-след­ственные связи внешних явлений. Отходя от старого средневекового религиозного символизма, они пристально всматривались в дела мир­ские, живую жизнь земного человека и выдвигали требования «разум­ного» подхода к действительности, несмотря на признание идеи судьбы и воли бога в сочетании с дидактизмом. На этой системе взглядов строился вымысел, система аллегорий и символов, а также сложная, порой изощренная структура произведений.

Стиль барокко в русской литературе конца XVII - начала XVIII века подготовил появление русского классицизма. Он получил наиболее яркое воплощение в стиле виршевой поэзии, придворной и школьной драматургии.

Становление и развитие русской книжной поэзии. Одним из важных факторов истории русской литературы XVII в. было появление и развитие книжной поэзии. Вопрос об ее истоках, причинах возникно­вения занимал и занимает многих исследователей. Еще в прошлом столетии сложились две противоположные точки зрения. А. Соболев­ский считал, что силлабические стихи - вирши (от лат. versus - стих) возникли под влиянием украинской и польской поэзии. Л. Н. Майкоп утверждал, что «первые опыты рифмованных стихов явились, так сказать, сами собою и, во всяком случае, не как подражание западно­европейским силлабическим стихам с рифмами».

Значительный вклад в изучение начального этапа развития рус­ской поэзии внесен советскими исследователями А. В. Позднеевым, Л. И. Тимофеевым и А. М. Панченко.

Возникновение книжной поэзии относится к первой трети XVII в. и связано с усилением роли городов в культурной жизни страны и стремлением передовых слоев русского общества освоить достижения европейской культуры, а также, по мнению А. М. Панченко, ослабле­нием роли фольклора. Русский речевой стих опирается, с одной стороны, на декламационный стих скоморохов, а с другой - исполь­зует опыт украинско-польской силлабической поэзии.

В период борьбы русского народа с польской интервенцией, в связи с усилением в литературе эмоционально-публицистического элемента, появляются первые попытки дать образцы стихотворной речи. В «Сказании» Авраамия Палицына часто встречаем рифмованную орга­низацию повествовательной речи. Рифмованными виршами заверша­ется «Летописная книга», приписываемая Катыреву-Ростовскому. Как отмечает Л. И. Тимофеев, стих в этих произведениях целиком основан на средствах речевой выразительности и не обращается к каким-либо элементам музыкальности. Однако речевая структура стиха давала некоторую возможность передать внутреннее состояние человека, его индивидуальные переживания. Стих еще не был упорядочен в ритми­ческом отношении: количество слогов в строке свободно менялось, на чередование ударений внимания не обращалось, рифма употреблялась преимущественно глагольная, мужская, женская, дактилическая и гипердактилическая. Эти так называемые досиллабические вирши начинают приобретать все большую популярность.

Однако наряду с досиллабическими виршами уже в первой трети XVII в. появляются силлабические стихи. Они утверждаются преимущественно в жанре послания. Так, в 1622 г. князь С. И. Шаховской «Послание к некоему другу зело полезно о божественных писаниих» завершает 36 рифмованными неравносложными строками.

Поп Иван Наседка заканчивает полемический трактат «Изложение на люторы» силлабическими стихами. «Многие укоризны», обличения пишет виршами князь И. А. Хворостинин. В конце своей жизни он создает полемический стихотворный трактат, направленный против еретиков,- «Предисловие изложено двоестрочным согласием, краестиховие по буквам» в 1000 стихотворных строк.

В первой половине XVII в. появляются сборники посланий, напи­санные силлабическим стихом. Один из таких сборников включает стихотворения «справщиков» Печатного двора с довольно разнообраз­ной тематикой. Силлабические книжные песни создаются в начале 50-х годов XVII в. поэтами никоновской школы. Среди этих поэтов выделяется Герман, проявивший особую виртуозность в разработке акростиха, который можно читать справа налево и наоборот, снизу вверх и сверху вниз. Силлабические вирши начинают использоваться в описаниях гербов, в «Царском титулярнике» 1672 г., в надписях на иконах, лубочных картинках.

Большую роль в развитии силлабической поэзии сыграло творче­ство Симеона Полоцкого и его учеников Сильвестра Медведева и Кариона Истомина.

Симеон Полоцкий (1629-1680). Белорус по национальности, Симеон Полоцкий получил широкое образование в Киево-Могилянской ака­демии. Приняв в 1656 г. монашество, он становится учителем «братской школы» в родном Полоцке. В 1661 г. город был временно занят польскими войсками. Полоцкий в 1664 г. переезжает в Москву. Здесь он обучал подьячих приказа тайных дел латинскому языку, для чего при Спасском монастыре была создана специальная школа. В 1667 г. царь Алексей Михайлович поручает Симеону Полоцкому воспитание своих детей - сначала Алексея, а затем Федора.

Активное участие Полоцкий принимает в борьбе со старообрядца­ми. На церковном соборе 1666 г. он выступает с богословским трак­татом «Жезл правления», где полемизирует с «челобитной» попа Никиты и попа Лазаря. По личной просьбе царя трижды ездит увещевать Аввакума.

Свою деятельность Симеон Полоцкий посвятил борьбе за распро­странение просвещения. Он активно участвует в спорах сторонников греческой и латинской образованности, принимая сторону последних, поскольку защитники греческой системы образования стремились подчинить развитие просвещения контролю церкви. Полоцкий считал, что в развитии образования основная роль принадлежит школе, и, обращаясь к царю, призывал его строить училища и «стяжати» учителей. Он разрабатывает проект создания первого в России высшего учебного заведения - академии. Незадолго до смерти им был написан проект устава будущей академии. В нем Симеон Полоцкий предусмат­ривал весьма широкое изучение наук - как гражданских, так и духов­ных.

Большое значение придавал Полоцкий развитию печати: «Ничто бо тако славу разширяет, яко же печать»,- писал он. По его иници­ативе и личному ходатайству перед царем Федором Алексеевичем в 1678 г. в Кремле была открыта «Верхняя» типография.

Одним из любимых занятий Симеона Полоцкого было «рифмотворение», т. е. поэтическая литературная деятельность, которая привле­кала к себе внимание многих историков литературы.

Начало литературной деятельности Симеона Полоцкого относится ко времени его пребывания в Киево-Могилянской академии. В Пол­оцке он пишет стихи на польском, белорусском, украинском языках, обнаруживая незаурядное поэтическое дарование: он создает элегии, сатирическую поэму, направленную против шведского короля Густа­ва-Адольфа, эпиграммы (в их античном значении). Прибыв в Москву, Полоцкий пишет стихи только на русском языке. Здесь его поэтическое творчество достигает своего наивысшего расцвета. Как отмечает его ученик - Сильвестр Медведев, Полоцкий «на всякий же день имея залог писати в полдестъ и полутетради, а писание его бе зело мелко и уписисто».

Силлабический стих Полоцкого формировался под непосредствен­ным воздействием украинского и польского стиха. Однако возмож­ность использования в русском стихосложении одиннадцати - и тринадцатисложного силлабического стиха с обязательной парной женской рифмой была подготовлена длительным историческим раз­витием выразительных средств, органически присущих русскому книжному языку. Силлабический стих Симеона Полоцкого был тесно связан с тем рафинированным книжным «словенским языком», который им сознательно противопоставлялся языку разговорному.

Своим поэтическим произведениям Полоцкий придавал большое просветительное и воспитательное значение. Высокое призвание поэта Полоцкий видел в способности привлекать «слухи и сердца» людей. Могучее оружие поэзии, считал он, должно быть использовано для распространения просвещения, светской культуры, правильных нрав­ственных понятий. Кроме того, вирши должны служить образцом для всех пишущих на «словенстем книжном языце».

Симеон Полоцкий выступает в качестве первого придворного поэта, создателя панегирических торжественных стихов, явившихся прообразом хвалебной оды.

В центре панегирических виршей стоит образ идеального просве­щенного самодержца. Он является олицетворением и символом Рос­сийской державы, живым воплощением ее политического могущества и славы. Он должен посвятить свою жизнь благу государства, благу своих подданных, заботиться об их «гражданской потребе» и их про­свещении, он строг и милостив и в то же время точный исполнитель существующих законов.

Панегирические вирши С. Полоцкого носят «характер сложного словесно-архитектурного сооружения - словесного зрелища». Тако­вы, например, панегирические вирши «Орел российский». На фоне звездного неба ярко блистает своими сорока восемью лучами солнце, движущееся по зодиаку; в каждый его луч вписаны добродетели царя Алексея. На фоне солнца - венценосный двуглавый орел со скипет­ром и державою в когтях. Сам текст панегирика написан в форме столпа - колонны, опирающейся на основание прозаического текста.

Как отмечает И. П. Еремин, поэт собирал для своих виршей вещи преимущественно редкие, «курьезы», но видел в них только «знак», «гиероглифик» истины. Он постоянно переводит конкретные образы на язык отвлеченных понятий, логических абстракций. На таком переос­мыслении построены метафоры С. Полоцкого, вычурные аллегории, химерные уподобления.

В свои панегирические вирши С. Полоцкий вводит имена антич­ных богов и героев: «Фойе (Феб) златой», «златовласый Кинфей», «лоно Диево» (Зевса), «Диева птица» (орел). Они непосредственно соседству­ют с образами христианской мифологии и играют роль чистой поэти­ческой условности, являясь средством создания гиперболы. С. По­лоцкий культивирует фигурные стихи в виде сердца, звезды, лабиринта.

Особенности стиля С. Полоцкого - типичное проявление литера­турного барокко 2 . Все панегирические вирши (800 стихотворений), стихи на различные случаи придворной жизни были объединены С. Полоцким в сборник, который он назвал «Рифмологион» (1679- 1680).

Наряду с панегирическими стихами С. Полоцкий писал вирши на самые разнообразные темы. 2957 виршей различных жанров («подо­бия», «образы», «присловия», «толкования», «епитафия», «образов подписания», «повести», «увещевания», «обличения») он объединил в сборнике «Вертоград (сад) многоцветный» (1677-1678). Этому сбор­нику поэт придал характер энциклопедического поэтического спра­вочника: вирши расположены по темам в алфавитном порядке названий. Все произведения как светской, так и религиозной тематики носят нравоучительный характер. Поэт считает себя носителем и хранителем высших религиозно-нравственных ценностей и стремится внушить их читателю.

В виршах С. Полоцкий ставит вопросы моральные, стараясь дать обобщенные образы «девы» («Дева»), «вдовы» («Вдовство»), рассматри­вает вопросы женитьбы, достоинства, чести и т. п. Так, в стихотворе­нии «Гражданство» С. Полоцкий говорит о необходимости каждому человеку, в том числе и правителю, строго блюсти установленные законы. Основой общества поэт считает труд, и первейшая обязанность человека - трудиться на благо общества. Впервые намечена поэтом тема, которая займет видное место в русской классицистической литературе, - тема противопоставления идеальному правителю, про­свещенному монарху тирана, жестокого, своевольного, немилостивого и несправедливого.

Философский вопрос о смысле жизни поднимает С. Полоцкий в стихотворении «Достоинство». Истинное блаженство поэт видит не в погоне за почестями, чинами, знатностью, а в возможности человека заниматься любимым делом.

Важным разделом поэзии С. Полоцкого является сатира-«обличение». Большинство его сатирических произведений носит обобщенно-моралистический, абстрактный характер. Таковы, например, обличения «Невежда», направленные против невежд вообще; «Чаро­действо», разоблачающее «баб», «шептунов».

Лучшими сатирическими произведениями С. Полоцкого являются его стихотворения «Купецтво» и «Монах».

В сатире «Купецтво» поэт перечисляет восемь смертных «грехов чину купецкого». Эти «грехи» - обман, ложь, ложная клятва, воровство, лихоимство - отражают реальную социальную практику купечества. Однако в стихотворении отсутствует конкретный сатирический образ. Поэт ограничивается простой констатацией грехов, с тем чтобы в заключение выступить с нравственным увещением «сынов тмы лютых отложить дела тмы», чтобы избежать будущих адских мук.

Сатира «Монах» строится на противопоставлении идеала и дейст­вительности: в начале поэт говорит о том, каким должен быть насто­ящий монах, а затем переходит к обличению.

Но увы бесчиния! Благ чин погубися.

Иночество в безчинство в многих преложися.

Сатирические зарисовки пьянства, чревоугодия, нравственной рас­пущенности монахов даны довольно ярко:

Не толико миряне чреву работают,

Елико то монаси поят, насыщают.

Постное избравши житие водити.

На то устремишася, дабы ясти, пити...

Мнози от вина буи сквернословят зело,

Лают, клевещут, срамят и честные смело...

В одеждах овчих вощи хищнии бывают,

Чреву работающе, духом погибают.

С. Полоцкий спешит подчеркнуть, что в его сатире речь идет не о всех монахах, а только о «бесчинных», которых он и обличает «с плачем». Цель его сатиры нравоучительно-дидактическая - способствовать ис­правлению нравов, и в заключение поэт обращается к «бесчинным» инокам с призывом перестать «сия зла творити».

Эта моралистическая дидактика, стремление исправить пороки общества и тем самым укрепить его основы отличает дворянско-просветительную сатиру С. Полоцкого от демократической сатирической повести, где обличение носит социально острый, более конкретный характер.

Из поэтических трудов С. Полоцкого следует отметить рифмован­ное переложение Псалтыри в 1678 г., изданной в 1680 г. Положенная на музыку певческим дьяком Василием Титовым (им были заложены основы камерной вокальной музыки) рифмованная Псалтырь пользо­валась большой популярностью. По этой книге М. В. Ломоносов по­знакомился с российским силлабическим стихотворством.

Таким образом, творчество С. Полоцкого развивалось в русле панегирической и дидактической поэзии барокко с его обобщенностью и многозначностью символики, аллегорий, контрастностью и гиперболизмом, дидактическим морализаторством. Язык поэзии С. Полоц­кого чисто книжный, подчеркивающий отличие поэзии от прозы.

С.Полоцкий пользуется риторическими вопросами, восклицаниями, инверсивными оборотами. Тесно связанный с традициями архаического книжного языка, Семеон Полоцкий прокладывает пути развития будущей классицистической поэзии.

Сильвестр Медведев (1641 ­–1691). Учениками и последователями Симеона Полоцкого были поэты Сильвестр Медведев и Карион Истомин. «Человек великого ума и остроты ученой», как характеризовали его современники, «справщик» (редактор) Печатного двора, Сильвестр Медведев выступил как поэт лишь после смерти своего учителя. Его перу принадлежат «Епитафион» Симеону Полоцкому и панегирические стихотворения, посвященные царю Федору Алексеевичу («Привество брачное» и «Плач и утишение» по поводу кончины Федора) и царевне Софье («Подпись к портрету Царевны Софьи»), которую поэт активно поддерживал, за что был казнен по распоряжению Петра.

В «Епитафионе» Сильвестр Медведев прославляет заслуги «учителя славна », пекущегося о пользе ближнего. Медведев перечисляет труды Симеона Полоцкого.

В защищение церкве книгу Жезл создал есть,

В ея же пользу Венец и Обед издал есть.

Вечерю, Псалтырь, стихи со Рифмословием,

Вертоград многоцветный с Беседословием.

Все оны книги мудрый он муж сотворивый,

В научение роду российску явивый.

Как поэт Медведев малооригинален. Он многое заимствовал панегирических стихов своего учителя, но, в отличие от Симеона Полоцкого, избегал в своих виршах употреблять аллегорические и мифологические образы.

Карион Истомин (?– 1717). Более талантливым и плодовитым учеником Симеона Полоцкого был Карион Истомин. Поэтическое творчество он начал в 1681 году приветственными панегирическими стихами царевне Софье. Прославляя в «пречестну деву добросиянну», поэт говорит о значении Мудрости (Софья в переводе с греческого означает «мудрость») в управлении государством и в жизни людей.

Так же как и С.Полоцкий, К.Истомин использует поэзию в качестве средства борьбы за просвещение. В 1682 г. он обращается к царевне Софье со стихотворным сборником (16 стихотворений), в котором просит ее основать в Москве учебное заведение для преподавания свободных наук: педагогических, исторических и дидактических.

С рядом наставлений 11–летнему Петру выступает поэт в книге «Вразумление» (1683г.). Правда, эти наставления идут от имени Бога:

Учися ныне, прилежно учися,

В младости твоей царь мудр просветися,

Пой передо мною, твоим Богом, смело

Явль суд и правду, гражданское дело.

Стихами была написана книга «Полис», дававшая характеристику двенадцати наук. К.Истомин часто создает акростихи (стихи, в которых из начальных букв строк складываются целые слова или фразы), а также использует вирши в педагогических целях: для обучения царевича Алексея Петровича он в 1694 г. составляет «Малый букварь», а в 1696 г. «Большой букварь», где каждую букву снабжает небольшим дидактическим стихотворением.

Благодаря деятельности С.Полоцкого и его ближайших учеников, силлабический стих начинает широко применяться в литературе. Возникает новый поэтический род – лирика, появление которой ­– яркое свидетельство начала дифференциации личности. Принципы силлабического стихосложения, разработанные во второй половине XVII века, получили дальнейшее развитие в творчестве поэтов – силлабитников первой трети XVIII века: Петра Буслаева, Феофана Прокоповича.

Однако силлабический стих не вытеснил полностью досиллабического, который даже пережил его и закрепился в позднейшем раешном стихе, в то время как на смену силлабике пришла силлабо–тоническая система русского стихосложения, разработанная В.К.Тредиаковским и М.В.Ломоносовым.

В.А.Ковалев и др. "Очерк истории русской советской литературы"
Часть вторая
Издательство Академии Наук СССР, Москва, 1955 г.
OCR сайт

Продолжение работы...

Лучшим произведениям советской поэзии послевоенного периода присуще чувство современности, пафос творческого труда, созидания и борьбы за мир, пафос устремления страны вперед, к коммунизму.
Чувство советского патриотизма, которым были полны сердца советских людей, разгромивших фашизм, сливалось с чувством гордости за великую роль Страны Советов в судьбах всего человечества. Уверенный голос народа звучит в простых, воодушевленных этим гордым чувством словах поэта Исаковского:

Стоит страна большевиков,
Великая страна.
Со всех пяти материков
Звезда ее видна.
..........
Народы знают:
Правда есть!
И видят - где она.
Дороги к счастью - с ней одной
Открыты до конца,
И к ней -
К стране моей родной -
Устремлены сердца.

Идея советского патриотизма и дружбы народов проникновенно звучит в лирике Исаковского. Именно в эти годы создает он такие широко известные песни, как «Песня о Родине» и «Летят перелетные птицы» (1948).
Характер героя послевоенной поэзии раскрывался прежде всего и его отношении к труду. В первые послевоенные годы - это воин-победитель, вернувшийся на родину к мирному созиданию. Продолжение боевых традиций в новых, мирных условиях - характерный мотив многих лирических стихотворений.
Страстный призыв, выражающий надежды народа, уверенность в скорых победах на трудовом фронте прозвучали уже в «Первом тосте» (1945) М. Исаковского:

Поднимем к небу города
Из пепла, из развалин,
Чтоб не осталось и следа
От скорби и печали...

Боль о погибших, чувство невозвратной утраты, переплавлявшиеся у миллионов советских людей в энергию напряженного созидательного труда, не имели, разумеется, ничего общего с настроениями усталости и пессимизма, которые проникали в произведения отдельных поэтов в первые послевоенные годы.
Ответом на подобные настроения явилось стихотворение А. Твардовского «Я убит подо Ржевом», в котором павший за Родину герой требует от оставшихся в живых беречь Отчизну, как свое счастье.
Советская поэзия давала отпор и настроениям самоуспокоенности, которые нашли отражение в творчестве поэтов, рисовавших Советскую страну как царство обретенного покоя среди мирно цветущей природы («Сад» А.Прокофьева). Фальшивые идиллические нотки, тяга к архаизации сказались и у некоторых молодых поэтов, в стихах которых исчезали типические приметы первых послевоенных лет с их напряженной стройкой, быстрыми темпами восстановления народного хозяйства. Но эти явления были исключениями. В целом наша поэзия правдиво выражала мысли и чувства советских людей, готовых к преодолению трудностей, к самоотверженному труду по восстановлению разрушенного фашистами народного хозяйства.

Нам не отдыха надо
И не тишины.
Не ласкайте нас званьем:
«Участник войны».
Нам - трудом обновить ордена и почет!
Жажда трудной работы нам ладони сечет,-

горячо обращался к «Пришедшим с войны» молодой поэт М. Луконин.
Первым крупным поэтическим произведением послевоенных лет была поэма А. Твардовского «Дом у дороги».
Судьба советской семьи в суровые дни Отечественной войны, судьба дома у военной дороги, обитателям которого пришлось пережить много страданий, нашла отражение в ряде стихотворений А. Твардовского, написанных еще на фронте («Дом бойца», «Баллада о товарище»), и в поэме «Василий Теркин» («Перед боем»). Мотивы этих произведений органически вошли в его новую лирическую поэму, создав яркую поэтическую картину, рисующую замечательные черты простых советских людей и раскрывающую смысл борьбы народа против фашизма.
По первоначальному замыслу основным образом «Дома у дороги» должен был стать образ рядовой колхозницы Анны Сивцовой, героической труженицы-патриотки, которая бросила родной дом, спасаясь от врага. Об этом свидетельствовали первые главы поэмы, которые печатались в 1942 г. на страницах фронтовой газеты «Красноармейская правда». В окончательной редакции (1946) поэма претерпела существенные изменения. Анна Сивцова не успела оставить свой дом, попала в плен к фашистам и вместе с детьми была отправлена в гитлеровскую Германию. Это изменение в сюжете поэмы помогло А. Твардовскому с еще большей яркостью раскрыть стойкость советской женщины.
Судьба советской семьи во время войны против фашистских захватчиков и победа социалистического строя над фашизмом как победа жизни над смертью, созидания над разрушением - таковы два взаимопроникающих плана поэмы. И образом Анны Сивцовой, героической труженицы и матери, и образом ее мужа Андрея поэт утверждает незыблемую стойкость советского человека, воспитанного в условиях социалистического строя. Глубоким смыслом и большой лирической силой наполнена глава поэмы, посвященная рождению сына Анны, первым его дням в неволе. Несмотря на нечеловеческие условия фашистской каторги, ребенок выжил. Его жизнь была спасена благодаря самоотверженным заботам матери и помощи советских людей, томившихся вместе с Сивцовой в плену. Светлое жизненное начало, олицетворенное в образах матери и ребенка, одерживает победу. Тема новой жизни, побеждающей смерть, с особой силой звучит в монологе, который автор ведет от лица ребенка.
Гневный протест против фашизма и войны, утверждение неиссякаемой мощи народа и радости созидательного труда составляют пафос поэмы, обращенной к будущему, к строительству, к жизни. Лейтмотивом проходит через всю поэму народная запевка на косовице:

Коси, коса, пока роса,
Роса долой - и мы домой.

Слова этой запевки, выражающие жизнерадостность и трудолюбие русского народа, звучат уже в начале поэмы, рисующем трудовой день Андрея Сивцова, прерванный роковым известием о войне. Они слышатся и Анне Сивцовой, поддерживая в ней бодрость в самые тяжкие дни фашистского плена. Они выливаются, наконец, в завершающую поэму торжественную мелодию, передающую радость возвращения Андрея Сивцова к мирному труду:

И, косу вытерши травой
На остановке краткой,
Он точно голос слушал свой,
Когда звенел лопаткой.
И голос тот как будто в даль
Взывал, с тоской и страстью.
И нес с собой его печаль,
и боль, и веру в счастье:
Коси, коса, пока роса,
Роса долой - и мы домой...

Поэма «Дом у дороги» названа автором «лирической хроникой». В основе ее лежит лирическое начало, размышления поэта о войне и мире, о жизни и смерти, о созидании и разрушении - размышления, рожденные тяжелыми и славными годами Великой Отечественной войны.
Лирический герой поэмы все время на первом плане; его голос звучит не только в лирических отступлениях, но и сливается с голосами персонажей поэмы. Философски-лирическое начало определяет и интонацию повествования, и композицию поэмы, и ее язык, который не передает особенностей языка героя поэмы (как это было в поэмах «Страна Муравия» и «Василий Теркин»), а представляет собой взволнованную речь самого поэта,- речь, окрашенную и патетическими, и гневно обличительными, и задушевно-лирическими тонами.
Глубина лирического дарования А. Твардовского с большой силой раскрылась и в дальнейшем его послевоенном творчестве - в ряде стихотворений и особенно во фрагментах новой поэмы «За далью - даль», которую поэт назвал «главами из путевого дневника» (1950-1954).
Все его послевоенное творчество объединено лирически раскрытым образом Родины, строящей не покладая рук «свой мир живой и рукотворный».
«Путевой дневник» рисует бескрайние пространства Советской страны, где в дальнем пути перед поэтом за далью каждый раз открывается все новая, «своя, иная даль». Главы новой поэмы полны поэтических раздумий о народе - «подвижнике и герое», об историческом пути родной страны, объединявшей «полмира в нашем стане», о праве и ответственности поэта. В непринужденном рассказе о пережитом поэт лаконично, двумя-тремя штрихами воссоздает черты своего детства в глухой смоленской деревне, вспоминает деревенскую кузницу «под тенью дымком обкуренных берез», которая была и для взрослых, и для него, деревенского паренька,

на малой той частице света
Тогдашним клубом и газетой,
И академией наук.

С доброй усмешкой рисует он вагонный быт, соседей по купе, и в его беглых поэтических зарисовках встают живые типические образы. Полон большого значения и острой выразительности в дневнике поэта лирический пейзаж - «Волга-матушка» и «батюшка Урал», сибирские просторы, тайга, где

Сухой пурги дремотным дымом
Костлявый лес заволокло.

Открывающиеся дали, каждый

Стожок подщипанный сенца,
Колодец, будка путевая -

Наполняют душу поэта до краев «теплом восторга и печали», и проникновенные строфы дневника, звучащие, как живая речь поэта, не раз заставляют вспомнить лирическую глубину пейзажа Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Блока.
В первые послевоенные годы тема возвращения к мирной созидательной деятельности стала основной поэтической темой нового поколения поэтов, выросших в трудные годы войны. Выразительно раскрывается она в поэме молодого, безвременно погибшего поэта А. Недогонова «Флаг над сельсоветом» (1947). Агроном Егор Широков, герой поэмы, советский человек, защищавший свою Родину в жестоких боях с врагом, с еще большим подъемом принимается за мирный труд. Мечта о цветущей родной земле, захватившая Широкова, увлекает в поэме и молодых, и старых. Душевной бодростью, любовью к советской Родине, жизнеутверждающим оптимизмом проникнуты жанровые сцены, пейзажные зарисовки. Поэт показывает, как в атмосфере дружного колхозного труда возникает душевная близость людей. Изображая напряженную борьбу за богатый урожай, А. Недогонов не проходит мимо тех нездоровых настроений, которыми были заражены некоторые из «пришедших с войны». Носителем этих настроений в поэме является Андрей Дубок. Выставляя перед односельчанами свои ордена и заслуги, он претендует на отдых после войны.
Изображая столкновение Егора Широкова с Дубком, Недогонов развенчивает отсталые взгляды, утверждает высокую сознательность и моральную чистоту как характерные черты советского человека.

- Ты говоришь - в войну устал?
А правда ль то, Андрей?
Ты во сто раз сильнее стал
И во сто раз бодрей,-

восклицает Широков в споре с Андреем, и в этих словах звучит уверенность в могучей силе советского народа, обогащенного опытом войны.
Показывая, как Дубок постепенно втягивается в артельную работу и возвращается в строй, поэт раскрывает огромное воспитательное значение коллективного труда. Преодолевая трудности и добиваясь успехов в борьбе за урожай, Егор Широков и его товарищи растут духовно и предстают в заключительной главе, овеянной революционной романтикой, как подлинные строители коммунистического общества.

Хлеборобы стояли:
дубровчанам казалось -
это Красное знамя
с золотым острием
вырастало
и шелком летящим касалось
тех высот, что мы в жизни
Коммунизмом зовем.

Поэма А. Недогонова правдиво раскрывала глубокие изменения, которые происходили в послевоенные годы в колхозной деревне. Одной из особенностей поэзии А. Недогонова, начавшего свою работу над поэмой еще на фронте, является ее красочный, праздничный характер, умение автора передать простыми поэтическими средствами романтику трудового подъема, раскрыть духовный мир крестьянина-колхозника. Живописны описания природы, родных полей, лесов; они органически связаны у Недогонова с явлениями нового, социалистического быта. Приподнятая торжественность отдельных главок сменяется простой разговорной интонацией, дружеской речью, согретой теплым юмором. Это разнообразие речевых средств придает поэтическому повествованию Недогонова непринужденность и естественность. Поэт широко и своеобразно использует разнообразную строфику, меняющуюся ритмику, образы и приемы народного творчества - мотивы сказки, песню, частушку. В поэме нет стилизации, подделки под старину. Недогонов по-своему продолжает некрасовские традиции, развитые и обогащенные в советской поэзии в творчестве М. Исаковского, А. Твардовского и др.
Новые деревни, которые возводятся на месте разрушенных зданий, окруженные строительными лесами, запах свежеоструганной доски, гудки восстановленных заводов, убегающие линии вновь проложенных рельс - таковы характерные картины, детали, образы, встречающиеся в эти годы в стихах поэтов и старшего поколения, и у «молодых» - М. Луконина, А. Межирова, С. Гудзенко, С. Наровчатова, С. Смирнова и др. Пафосом мирного созидательного труда насыщен стихотворный цикл «Славен труд» (1947) С. Щипачева, где поэт в характерном для него лирическом раздумье, в емком и точном художественном образе стремится философски осмыслить и поэтически выразить типические явления послевоенной действительности.
Любовь к Родине в поэзии послевоенных лет - активное чувство, требующее деяния, творческого горения, действенного участия в коллективном труде народа.

Нынче мало Родину любить,-
Надо, чтоб она тебя любила,
А таким не просто стать и быть!-

выразил это осознанное чувство С. Смирнов.
Цикл его стихотворений «В нашем районе», в котором чувствуется острый глаз художника, требовательная работа над словом, юмор, рисует образы простых советских людей, добивающихся, чтоб «их любила Родина». Заведующая лесопитомником Татьяна Львовна, скромная «женщина с улыбкой застенчивой», относящаяся к своим деревцам, как к «воспитанникам» («Хозяйственная женщина»); сторож Клим Лукич, вырастивший, чтобы заглушить сорняки, бахчу на лесопосадках и убежденный, что его работу, «если разобраться, из Кремля видать» («Клим Лукич»); девушка-гидролог, которая создает «филиал Рыбинского моря» («Русалка») - все это беспокойные и жадные до работы, простые и скромные люди с богатым духовным миром. Все они захвачены романтикой созидания и обновления. Они подлинные хозяева «державы на тысячи верст протяжением», и личная их судьба связана с судьбой социалистической Родины.
Сама жизнь выдвинула на передний план в художественной литературе образ коммуниста, и не случайно, что в лирическом герое поэзии послевоенных лет мы прежде всего узнаем его черты.

Повсеместно,
Где скрещены трассы свинца,
Где труда бескорыстного невпроворот,
Сквозь века,
на века,
навсегда,
до конца:
Коммунисты, вперед!
Коммунисты, вперед!-

писал молодой поэт А. Межиров.
Передовики-коммунисты, возглавляющие трудовую энергию масс, изображены и в ряде других послевоенных поэм: парторг Зернов в поэме Н. Грибачева «Весна в «Победе», Алена Фомина в одноименной стихотворной повести А. Яшина, Бадин в «Рабочем дне» М. Луконина и др.
В процессе созидательного послевоенного труда раскрываются лучшие черты человека. Эти черты мы узнаем в героях цикла А. Яшина «Советский человек» (о строителях грандиозных волжских сооружений), у М. Алигер - в цикле «Ленинские горы» и других.
Увлеченная трудом собирательница чайного листа вызывает у поэта, следящего за быстрыми движениями ее искусных рук, чувство прекрасного; это эстетическое чувство отразил Н. Тихонов в стихотворении, рисующем грузинскую послевоенную весну. Поэт подчеркивает, что «то был труда обычного пример», и видит в работе девушки-колхозницы труд, поднятый до уровня искусства. Острое сравнение собирательницы чайного листа с пианисткой полно глубокого содержания:

Как будто бы играли руки эти
С зелеными листочками, скользя
По веточкам нежней всего на свете.
Лишь смуглоту я этих рук приметил,
Но быстроту их описать нельзя.
Быть может, так вот пальцы пианистки,
По клавишам летая наизусть,
Как ласточки, срезают низко-низко
Мелодии заученную грусть.

Героизму повседневного трудового подвига, человечности, высоте сознания советских людей, которым открыт в жизни путь к вершинам коммунизма, посвящена лирическая поэма или, вернее, лирический монолог С. Кирсанова «Вершина» (1954).
Сварщики в поднебесье на высотной стройке, комбайнеры, убирающие хлеба на недавней целине, проходчицы, соединяющие в кольцо тоннели метро, хирург, возвращающий человека к жизни, мать, самоотверженно растящая нового гражданина социалистической Родины, часовщик, пускающий в ход тонкий сложный механизм часов,- у каждого своя заветная, высокая цель, своя творческая вершина. Путь к ней труден, требует мужества и воли, напряжения всех сил, и на этом трудном, но прекрасном пути каждый чувствует локоть товарища.
Вместе с геологами, поднимающимися на неприступные кряжи Памира в поисках необходимой Родине ценной породы, совершает восхождение и поэт. Он ищет свою нехоженую тропу к пику Маяковского, олицетворяющему вершину подлинного искусства.
Единственным героем поэмы является лирический герой, сосредоточенный на своих раздумьях и переживаниях. И можно выразить сожаление, что у автора не нашлось красок, чтобы создать живые образы геологов, являющихся для него примером мужества и служения Родине. Реалистические детали в его повествовании сливаются со сновидениями лирического героя и образами, в которые поэт вкладывает символический смысл. В этих образах раскрывается суровый пейзаж, увенчанный высочайшими горными пиками. Им присвоены гордые имена Революции и Коммуны, имена «лучших из лучших», простых и мужественных людей, отдавших жизнь за счастье человечества.
Черты передового советского человека раскрывает и послевоенная поэзия К. Симонова («Друзья и враги», 1948; «Стихи 1954 года»). В облике его лирического героя, для которого труд, борьба народа за коммунизм являются личным, кровным делом, отразились многие существенные стороны послевоенной действительности. Поэзию К. Симонова с его обращением к свободному интонационному стиху отличает широта и значительность темы.
Поэта волнуют проблемы коммунистической морали - новые человеческие отношения, боевое товарищество, дружба и верная любовь советского человека, борьба с двуличием, ханжеством, стремлением уклониться от ответа на острые вопросы жизни («Под зонтиком», «Чужая душа», «Жил да был человек осторожный» и др.).
В лучших «Стихах 1954 года» К. Симонова встают живые образы людей, слышен взволнованный голос поэта («В гостях у Шоу», «Умер друг у меня - вот какая беда» и др.).
Острое чувство современности, партийность в оценке людей и жизненных явлений, настойчивые поиски разнообразных художественных средств, пусть не всегда удачные, свидетельствуют о стремлении поэта продолжить и развивать традиции В. Маяковского.
И если переживания поэта и созданные им образы волнуют советских людей, выражают их мысли и чувства, если в его лирическом герое они узнают себя, так это потому, что К. Симонов в лучших своих произведениях сумел правдиво и страстно рассказать о своем отношении к характерным и существенным явлениям современной жизни.
Богатство душевного мира человека нельзя показать, не раскрывая его отношения к своей родине, к своему труду, к любимой, к другу, к ребенку. У каждого человека свои печали и радости, свои раздумья и чувства, и, не передав их, нельзя создать живой лирический образ советского человека. Передать индивидуальное своеобразие поэтической личности и вместе с тем выразить типические чувства советского человека - такова задача лирической поэзии.
В послевоенной лирике заметно усиленное внимание именно к этим задачам.
Простая и задушевная песня М. Исаковского - это поэтический рассказ о цветущей молодости, о зарождающемся чувстве, о сердечных печалях и радостях, сочетающихся с глубоким советским патриотизмом; образы, созданные поэтом, полны любви к людям, к жизни.
В лирике С. Щипачева тема любви связана с волнующими поэта проблемами социалистической современности, поэт утверждает высокую требовательность в личных отношениях: любовь не должна быть «мельче наших дел».
Большое требовательное чувство, порождающее, как это бывает в жизни, не только радость, но подчас и страдание неразделенной любви, звучит в страстной и правдивой лирике О. Берггольц («Письмо с дороги» и др.). В поэзии послевоенных лет - у А. Твардовского («Сыну погибшего воина»), К. Симонова (поэма «Иван да Марья» и др.), М. Алигер, Е. Долматовского, в стихах многих молодых поэтов зазвучали темы материнства, заботливой любви к ребенку, дружной семьи. Проблемы воспитания чувств и формирования характера советских людей решались не только в лирике, но и в широком поэтическом изображении жизни. Эпическое начало все заметнее сказывается в произведениях, написанных как поэтами старших поколений, так и поэтической молодежью.
В некоторых послевоенных поэмах становление характера советского человека раскрывается в образах героического прошлого. Так, поэма О. Берггольц «Первороссийск» (1951), ярко окрашенная революционной романтикой, в приподнятых лирических отступлениях и героических эпизодах гражданской войны, раскрывает образы старых большевиков - питерских рабочих первых лет революции: вдохновленные В. И. Лениным и при его поддержке, они мужественно несут в глухой Алтайский край идеи сельскохозяйственной коммуны.
Образ одного из зачинателей всенародного социалистического соревнования, Макара Мазая, создает в одноименной поэме С. Кирсанов (1951). Поэт, используя приемы романтического письма, показывает становление характера советского человека, прошедшего путь от неприметного деревенского подпаска до смелого новатора-сталевара и самоотверженного борца за коммунизм, трагически погибшего в фашистском застенке.
На материале Великой Отечественной войны решаются большие этические проблемы в драматической поэме О. Берггольц «Верность» (1954), жанр которой поэтесса определяет как современную трагедию. Написанная в диалогической форме, хотя и без отчетливой индивидуальной речевой характеристики каждого героя, поэма правдиво рисует дела и дни обороны Севастополя.
В «обращениях к трагедии», авторских ремарках, жанровых сценах, полных драматизма, в остроконфликтном сюжете раскрываются образы «непокоренных» - Андрея Морозова, бывшего председателя горсовета, организатора «городских партизан», трагически погибшего бойца Сергея и их близких, героически «стоявших на смерть».
Мужественный образ непокоренного народа, с презрением отворачивающегося от трусов и предателей, сливается с сильным образом лирического героя, поэта большого сердца, больших дум и чувств:

Я говорю за всех, кто здесь погиб.
В моих строках глухие их шаги,
их вечное и жаркое дыханье.
Я говорю за всех, кто здесь живет,
кто проходил огонь, и смерть, и лед,
я говорю, как плоть твоя, народ,
по праву разделенного страданья...

В ряде поэм были сделаны попытки показать советских людей в их творческой созидательной деятельности.
Одним из первых нарисовал послевоенную колхозную действительность Н. Грибачев в поэме «Колхоз «Большевик»» (1947), построенной как цикл отдельных жанровых сцен, без развивающегося сюжета. В каждом эпизоде поэмы изображалось то новое, что увидел поэт в послевоенном колхозе, картины созидательного труда, образы колхозниц и колхозников. Однако автор не показывал трудностей борьбы, которую вели колхозы за подъем сельского хозяйства, и пережитков капитализма в сознании отсталой части колхозников.
В поэме "Весна в «Победе»" (1948) Н. Грибачев стремился раскрыть характер передового советского человека, формирующийся в борьбе, его непоколебимую волю, высокое социалистическое сознание, самоотверженную борьбу за коммунизм.
Жизнедеятельная, трудовая атмосфера поэтически выражена уже в пейзаже колхозной весны, полном стремительного движения и ярких красок. Поэт изображает выход в поле колонны тракторов колхоза как начало широкого весеннего наступления.
Отдельные жанровые сцены и выразительные фигуры колхозников в поэме непосредственно связаны с центральным ее образом - парторгом Зерновым. В рассказах о нем колхозницы Ниловны, словоохотливого деда-возницы и других действующих лиц поэмы черта за чертой развертывается героическая биография этого «нужнейшего для партии человека».
Парторг Зернов смотрит на жизнь «с партийной высоты», умеет «партийно к делу подойти», и для него коммунизм не далекая прекрасная мечта, а осуществимая и осуществляемая уже реальность. Зернов тяжело болен, но не оставляет своего поста. Смерть застает его на пороге колхозного клуба, куда, не слушая уговоров друзей, собрав свои последние силы, он идет с докладом. Несмотря на трагическую гибель главного героя, поэма Н. Грибачева окрашена в оптимистические тона и утверждает бессмертие человеческого труда, отданного на пользу Родине. Зернов погиб, но дело его жизни воплощено и в «зерновском» большаке, созданном его инициативой и упорством, и в новых избах, заменивших землянки, - во всей зажиточной жизни колхоза, в выросшем сознании колхозников.
В этой поэме Н. Грибачев изображает не только светлые, но и теневые стороны колхозной жизни и создает образ колхозника, временно оторвавшегося от коллектива, опустившегося до спекуляции и мошенничества.
Художественные образы, типизирующие некоторые существенные черты послевоенного колхоза, образный язык, включающий в себя характерную разговорную речь героев, яркая эмоциональная окраска повествования и особенно лирических отступлений, разнообразие выразительных средств стиха (классические размеры, интонационный стих, ассонансы, составная рифма и другие) - сильные стороны этой поэмы, в которой Н. Грибачев стремился творчески следовать традиции В. Маяковского.
По-своему преломленная творческая традиция великого поэта сказывается и в лирической поэме М. Луконина «Рабочий день» (1948). Послевоенная действительность раскрывается в картине напряженного созидательного труда на вставшем из руин Сталинградском тракторном заводе, в образах советских патриотов старшего и особенно младшего поколения рабочего класса. Все в поэме - и сменяющиеся в течение рабочего дня картины заводской жизни, в которых поэт хорошо использует разнообразные ритмы, и штрихами набросанные портреты рабочих в цехе, и лирический пейзаж наступающей весны - подчинено основной задаче: изображению молодого поколения рабочего класса.
Черты этого поколения поэт воплощает в образе Вали - приемной дочери Бардиных, в облике рабочего Володи, только что пришедшего на завод со скамьи ремесленного училища, в образе незримо живущего в поэме героически погибшего Димы, о котором мы узнаем из рассказанной его матерью сказки-были.
В поэтической истории М. Луконин лирически раскрывает не только тему комсомольской дружбы, когда товарищ воплощает в жизнь творческую мечту ушедшего друга, но и тему чистой юношеской любви.
Образу современного советского человека посвящена и поэма П. Антокольского «В переулке за Арбатом».
«Былое с будущим сдружив», в приподнятом, патетическом повествовании, написанном классическим ямбом, богатом живыми интонациями, в насыщенных большим чувством лирических отступлениях поэт знакомит читателя с жизненным путем своего героя Ивана Егорова. Этот путь начинается смелым путешествием деревенского паренька в Москву в первые месяцы Октябрьской революции и заканчивается его работой в качестве архитектора на послевоенной стройке в столице. Отрочество в детском доме, где впервые проявляются способности подростка, работа молодого инженера в Донбассе в 30-х годах, расцветающее молодое чувство, навсегда связывающее Егорова с Женей, начинающей артисткой, героическая борьба народа с фашистскими захватчиками, когда мирный строитель становится воином-патриотом,- глава за главой, в точных реалистических деталях жизненных картин раскрывает поэт становление характера героя. Одновременно он рисует и развивающиеся характеры его близких: жены, прошедшей путь от маленького театрика молодежи первых лет революции до большой сцены московского театра, и воспитателя из детского дома Андрея Григорьевича, ставшего археологом.
Уже в первых строфах поэмы встает образ ее лирического героя, отодвигающий на второй план других героев поэмы.
Сильно и мужественно звучит голос поэта в его лирических обращениях к своим героям, к читателю, к себе самому, к Москве:

Тебе, Москва, пережитое
За полстолетья отдаю.
Перед тобой, без шапки стоя,
Слагаю летопись мою.
Я знаю счастье и несчастье,
Дни праздников и годы гроз.
Я был их незаметной частью
И только этим жил и рос.

Но даже лучшие из поэм о современности не отобразили широкой картины величественного социалистического строительства послевоенных лет, не создали еще полнокровного образа советского человека наших дней.
Построенная скорее на принципах лирической композиции, послевоенная поэма, выдвигая на передний план образ лирического героя, намечала лишь общие контуры основных героев поэмы. Она раскрывала их чаще всего в лирическом плане, в переживаниях, в описании, а не в действии, лишая их к тому же и своеобразия речи.
Послевоенной поэзии присущи и некоторые другие недостатки. Интонационный стих иногда трудно отличить от рифмованной прозы. Многие из поэм и лирических стихотворений растянуты и многословны и вследствие этого теряют выразительность. У ряда поэтов явно не хватило художественного мастерства для создания такой сложной формы поэтического искусства, как поэма. Справедливо отмечено было в одной из статей «Правды», что читателя волнуют подчас лишь отдельные эпизоды из таких, довольно слабых, поэм, как, например, «Комсомольская повесть» Я. Хелемского, «Строитель» С. Подделкова и др.
В некоторых произведениях поэзии последних лет наметилось измельчание лирической темы, подмена подлинного гражданского пафоса рифмованной риторикой. Действенный художественный образ, характерный для социалистического реализма, в некоторых лирических стихах, а подчас даже в целых сборниках, подменяется вялым бытовым и пейзажным описательством.
Вредную роль сыграла и в поэзии пресловутая «теория» бесконфликтности. Эта «теория» притупляла творческое зрение поэтов. Послевоенная поэзия так же, как многие произведения других жанров литературы, обращаясь к колхозной действительности, часто проходила мимо отрицательных явлений жизни деревни.
Лучшие произведения советской поэзии послевоенных лет правильно выдвигали на первый план положительные типические явления, вдохновляя советских людей на борьбу за коммунизм. Но наряду с этим в поэзии была ослаблена активная борьба со всем чуждым и враждебным советскому человеку. Заметно отставала сатирическая поэзия, направленная на борьбу с пережитками в сознании и быту советских людей. В последние годы, когда партия и широкая советская общественность обратили внимание на такое отставание, наметилось некоторое оживление на этом участке поэтической жизни.
Среди поэтических произведений, посвященных обличению темных сторон нашей действительности, выделяются отдельные сатирические портреты К. Симонова и некоторые басни С. Михалкова, высмеивающие конкретных носителей пережитков капитализма в советском обществе - подхалимов и трусов («Заяц во хмелю»), косных бюрократов («Енот, да не тот», «Текущий ремонт»). Яркие типы в лучших баснях С. Михалкова, удачно олицетворенные в образах животного и предметного мира, характерная, выразительная лексика, лаконизм и острота художественных средств определили успех поэтической сатиры, когда она била по крупной и важной цели. Но сатирические выступления К. Симонова, басни С. Михалкова, эпиграммы С. Маршака, наиболее удачные стихи С. Васильева, А. Безыменского, А. Раскина, С. Швецова, В. Дыховичного и М. Слободского, В. Масса и М. Червинского, отдельные стихотворения в журнале «Крокодил» и других изданиях были немногочисленны. Часто сатирические стихи посвящались мало существенным явлениям литературной жизни и приближались к типу «дружеских шаржей».

«Всякое стихотворение – это покрывало, растянутое на остриях слов. Эти слова светятся, как звезды, из-за них и существует стихотворение». Мнение Александра Блока, замечательного русского поэта, наверняка совпадет с точкой зрения всякого, кто от природы талантлив и с воодушевлением пишет стихи. К сожалению, сегодня поэтическое искусство не имеет былой ценности – той, что «музыка души» обретала в эпоху Александра Пушкина или Анны Ахматовой. Однако есть еще надежда на возрождение прошлых традиций, ведь ежегодно 21 марта авторы и читатели отмечают праздник , призванный напомнить жителям планеты о существовании мира Прекрасного.

История праздника

Праздник 21 марта, Всемирный день поэзии, был учрежден не так давно: в 1999 году , в столице Франции, в рамках 30-й генеральной ассамблеи ООН. Там же и были проведены мероприятия, посвященные новоиспеченному World Poetry Day – Всемирному дню поэзии. Главной целью ежегодного Всемирного дня поэзии, прежде всего, является приобщение к стихотворному искусству современных людей, далеких от романтики и лирического мышления. Ведь известно, что проблема умирающей культуры с каждым годом становится всё острее.

Кроме того, ввиду популяризации рыночных отношений поэзия считается попросту невыгодной с коммерческой точки зрения, а значит – лишней в перечне сфер человеческой деятельности. Поэтому World Poetry Day нужен обществу, дабы развеять пессимистические заблуждения.

Праздник 21 марта - Всемирный день поэзии – это реальная возможность проявить свои творческие способности с тем, чтобы окружающие узнали о таланте рядом живущего, никому не известного стихотворца.

В рамках этого замечательного весеннего праздника 21 марта проходят тематические мероприятия, где уже состоявшийся литератор может пообщаться с автором-новичком, последний – почерпнуть много полезного из беседы с более опытным коллегой.

Представители таких организаций, как творческие клубы, малые издательства, получают шанс предложить свои услуги всем нуждающимся в продвижении поэтических наработок и стать местом встречи людей искусства.

Непосредственно в России Всемирному дню поэзии уделяют достаточно внимания. Уже стало традицией отмечать данный праздник при активной поддержке Театра на Таганке. А несколько лет тому назад торжества стали проходить и в других культурных организациях: например, в Государственном центре современного искусства. Поэтические вечера, на которых авторы публично выступают со своими лучшими произведениями, интеллектуальные соревнования на стихотворные темы – всё это имеет место быть каждый год на праздник 21 марта вот уже более 10 лет.

Возникновение и развитие поэзии

В подтверждение своих слов предки современных скандинавов рассказывали легенду о двух противостоящих друг другу волшебных народах – ванов и асов. Когда непримиримые враги устали от бесконечных войн, они заключили перемирие, скрепив его созданием мудрого карлика Квасира из собственной слюны. Однако феноменальная осведомленность рукотворного существа во всех сферах знаний не понравилась двум жителям – Галару и Фьялару. Хитрецы решили убить мудреца, что не преминули осуществить. Кровь мертвого всезнайки негодяи поместили в котел, добавили туда мед. Полученная смесь была названа «медом поэзии», и любой, кто вкушал чудесный напиток, обретал талант стихотворца…

Ну, а что говорят ученые? Специалисты в области исторической науки приписывают сочинение первого поэтического произведения жрице Эн-хеду-ан, дочери правителя шумеров. Это был гимн в честь богов. Историк Томас Лав Пикок попытался разделить весь период существования поэзии на несколько эпох. Всего у него получилось четыре временных промежутка, каждый из которых отличался от предыдущего свойственными лишь ему чертами.

Согласно мнению Пикока, стихи появились задолго до возникновения письменности. Самые ранние поэтические формы представляли собой примитивные оды, прославляющие совершающих подвиги воинов, управляющих народом и других ярких личностей. Это был железный век поэзии. После него наступила золотая эпоха, к характерным чертам которой относились восхваления не ныне живущих, а великих предков, образность языка, оригинальность стихотворных оборотов, соответствующий уровень знаний авторов. В этот период творили поэты Гомер, Софокл и пр.

Серебряный век включал в себя развитие двух типов поэзии: оригинального, с применением сатирических и дидактических ноток, и подражательного, заключающегося в своеобразной обработке разновидностей стихотворений предыдущей эпохи.

Завершающим этапом стал медный век искусства создания «музыки души», окончание которого ознаменовалось приходом мрачной эры Средневековья. После, как утверждает Томас Лав Пикок, поэзия лишь возвращалась к уже пройденным периодам, не делая ни малейшей попытки подарить человечеству что-то новое.

Стихотворения и современность

Нынешнее общество воспринимает поэтические произведения не так, как это было с социумом прошлых столетий. Всё меньше в стихах смысла, все больше явно неуместных эпитетов и метафор, а кумирами молодежи всё чаще становятся авторы, в совершенстве владеющие написанием нецензурной поэзии. Но даже в создавшейся ситуации нельзя сказать, будто «музыка души» изжила себя. Достаточно заглянуть на крупные поэтические интернет-порталы типа «Стихи.ру», «Поэзия.ру» и пр., чтобы понять: в нашей стране (думаю, и в мире тоже) есть множество потрясающих поэтов, вот только большинство из них неизвестны читателям печатных изданий… Впрочем, у каждого автора «из народа» всегда имеется шанс заявить о себе на более высоком уровне, выйти за пределы сетевого пространства – правда, в основном, не без привлечения денежных средств. Однако и здесь нередки исключения, что не может не радовать.

Поэзия – это оригинальный язык, понятный всем и каждому, но для изъяснения подходящий лишь избранным. Стихотворения – это не просто рифмованные строчки, построенные с учетом определенного ритма, а показатель уровня общественной культуры. Посвятите день 21 марта чтению лирических истин, и вы почувствуете, как в сердце вливается симфония света. А еще возможно, поймете, насколько прав был Расул Гамзатов, перу которого принадлежит следующее стихотворение:

«Поэзия, ты сильным не слуга,
Ты защищала тех, кто был унижен,
Ты прикрывала всех, кто был обижен,
Во власть имущем видела врага.

Поэзия, с тобой нам не к лицу
За сильным возвышать свой голос честный,
Ты походить не можешь на невесту,
Которую корысть ведет к венцу»

Мы поздравляем всех ценителей высокой культуры и творчества с праздником 21 марта Всемирным днем поэзии. Поэзия - это наше культурное прошлое, настоящее и будущее. Поэзия делает нас ценителями доброго и вежливого слова, поэзия воспитывает в нас сдержанность, уважение к людям, учит ценить человеческие чувства и отношения.