Сатирические произведения Н. А
Не только о музе и о себе писал Некрасов в годы политической реакции. Он касался в стихах самых острых и запретных тем, надеясь, что настанет время, когда их можно будет напечатать. Вдохновенные строки стихотворения «Памяти Белинского» (1851) смогли появиться только в 1855 г. (под названием «Памяти приятеля»), в том же номере журнала, где были помещены сведения о смерти Николая I.
Некрасов писал эти стихи, зная, что имя критика находится под строгим запретом. В стихотворении «Филантроп» (1853) он язвительно осмеял одну из черт времени — фальшивую благотворительность, за которой стояло полное пренебрежение к честным и обездоленным, к «маленьким людям».
Сатира «Отрывки из путевых записок графа Гаранского» (1853), стихотворение «В деревне» (1854) — плач одинокой старухи,потерявшей сына-кормильца, — приоткрывали завесу над такими мрачными сторонами деревенской жизни, что эти стихи не с чем было сравнить в тогдашней литературе.
Первую из названных вещей Некрасов даже и не пытался напечатать, она смогла появиться только после ослабления цензурного гнета (в сборнике 1856 г.), да и то в искалеченном виде. А рассказ ямщика (из тех же «путевых записок») о расправе крестьян с помещиком («Да сделали из барина-то тесто») увидел свет только в советское время.
«Записки» графа Гаранского — одна из самых острых некрасовских сатир. Характерное социальное явление тех лет — оторванность от родины либеральных помещиков, прожигающих жизнь в Париже, — не раз привлекало внимание Некрасова.
Он коснулся этой темы в незаконченной повести «Тонкий человек» (1854?), где описан помещик Грачов, едва ли не впервые посетивший свою деревню и заслуживший упрек другого персонажа повести: «— Что ты знаешь о своем имении? <...> Ты больше знаешь о Париже, чем о своем Грачове» (VI, 412). С еще большим сарказмом представлен Некрасовым другой «русский иностранец» — граф Гаранский, решивший познакомиться с забытым отечеством из окна своей кареты.
Его «впечатления», весьма далекие от всякой реальности, Некрасов использовал, чтобы показать рабский труд крестьян на полях (графу мерещится, что они ради корысти изнуряют себя излишней работой), чтобы вывести фигуру немца-управителя с нагайкой в руке (граф считает, что он выглядит среди мужиков как «отец и благодетель»); все эти сцены — образец некрасовской иронии как последовательно проведенного художественного приема.
И наконец, ему важно было, чтобы граф выслушал рассказы крестьян про дикие нравы помещиков-крепостников и действия управителей-лиходеев, осудив «дурных» помещиков и призвав на помощь сатиру: «Чего же медлишь ты, сатиры грозный бич?..».
Столь же мрачной предстает крестьянская жизнь и в «Забытой деревне» (1855), как бы увенчивающей собою деревенскую тему в лирике Некрасова этих лет. Здесь та же ситуация, типичная для предреформенной поры, когда помещики, забросив свои наследственные имения, сохраняли только один вид связи с ними — получение оброка.
Деревня нередко годами ждала неведомого барина, веря, что именно он решит все наболевшие вопросы. В стихотворении запечатлены три эпизода — три таких случая из деревенской жизни, когда, по убеждению крестьян, никто, кроме барина, не может им помочь: «...„Вот приедет барин!“ — повторяют хором...». Известно, чем закончилось это ожидание:
Старого отпели, новый слезы вытер,
Сел в свою карету — и уехал в Питер.
Политически злободневный смысл стихотворения, ныне уже неощутимый, состоял в том, что автор как бы говорил: крестьянам нечего надеяться на доброго барина, барин не заступник, ему нет дела до крестьянских горестей. Известно и другое — некоторые современники видели в этих стихах аллегорию.
Они предполагали — и, быть может, не напрасно, — что в стихах содержался намек на смену двух царей: место только что умершего Николая I занял его сын Александр II, но от этого ничего не переменилось в заброшенной стране, ибо старый и новый правители одинаково равнодушны к нуждам народа.
Как бы то ни было, но «Забытая деревня» принадлежала к числу тех некрасовских стихов, которые считались запретными, ходили по рукам в списках и подвергались преследованию со стороны цензуры.
Новые стихи Некрасова — и те, что он писал в надежде на лучшие времена, и те, что ему удалось напечатать, — неоспоримо свидетельствовали о взлете его дарования.
Стихи о деревне отличались не только остротой проблематики, но и новаторством формы, разнообразием жанров, переплетением лирических и эпических элементов, сочетанием сатиры, иронии, юмора. И вполне закономерно, что именно в это время поэт принимается за большую работу, обращается к эпическому жанру. Он пишет первую свою поэму «Саша» (1854—1855) и в ней касается животрепещущих вопросов времени.
Только на первый взгляд может показаться, что «Саша» появилась неожиданно; на самом деле этот «рассказ в стихах», как называл «Сашу» автор, подводил итог предыдущим трудам и самым своим появлением говорил о зрелости мысли и таланта его создателя.
Необычным был светлый лирический колорит поэмы, наглядно опровергающий упреки, которые часто приходилось слышать Некрасову, — в чрезмерности «отрицания» в его стихах, в мрачности воспроизводимых картин, в сатирическом сгущении красок. Начиная с первых строф, обращенных к природе, к родине, и кончая финалом поэмы, где самое потрясение, испытанное Сашей, раскрывается как благотворное, —
Знайте и верьте, друзья: благодатна
Всякая буря душе молодой —
Зреет и крепнет душа под грозой.
— Некрасов умело создает поэтический фон, на котором происходит развитие событий и характеров. Этот фон составляют и мысли о себе («Злобою сердце питаться устало...»), и радостные картины природы («Солнце смеется... Ликует природа!»), и мирный труд поселян, и отзвуки войны, сотрясавшей в то время Крымский полуостров.
Незаметно складывается в поэме характер главной героини с ее стихийной любовью к людям, к труду, с ее жаждой новой жизни. Рисуя пробуждение сознанияпровинциальной девушки, поэт как бы приоткрывает завесу над будущим, предсказывая близкое появление «новых людей», тогда еще неведомых литературе.
Зрелой мыслью отмечена в поэме и фигура Агарина. Некрасов называет его «современным героем», добавляя, что его «создало время». Это один из первых характерно некрасовских персонажей, о которых позднее поэт скажет проницательно и точно: «Суждены им благие порывы, Но свершить ничего не дано». Таков и Агарин:
Книги читает да по свету рыщет —
Дела себе исполинского ищет,
Благо наследье богатых отцов
Освободило от малых трудов...
Некрасов недвусмысленно осуждает «героя», иронически описывает его внешность, переменчивость взглядов, отсутствие решительности в поступках, хотя признает его способность пробудить «нетронутые силы» в Саше.
При этом поэт склонен исторически объяснять недостатки дворянского интеллигента (наследника «богатых отцов»), порожденные воспитанием и средой. Он говорит об этом вполне откровенно:
В ком не воспитано чувство свободы,
Тот не займет его; нужны не годы —
Нужны столетья, и кровь, и борьба,
Чтоб человека создать из раба
Одна эта мысль должна была разделить читателей поэмы на два лагеря. И действительно, мнения современников резко разошлись. Если критик-почвенник А. Григорьев, дав в журнале «Время» высокую оценку поэмы «Саша», выделил картины природы и вовсе не заметил суровой оценки «современного героя», то критики-демократы использовали поэму совсем иначе.
Добролюбов в статье «Что такое обломовщина?» отнес Агарина к числу «лишних людей», отмеченных печатью обломовщины. Чернышевский увидел в этом образе обличение дворянского либерализма, осуждение двоедушия, неспособности на «дело», оторванности от народа.
Наметив в своей поэме черты такого героя, Некрасов вступал на путь борьбы с дворянским либерализмом, начинавшим занимать все большее место в идейно-политической жизни дворянского общества.
С другой стороны, поэт остро ощущал назревшую потребность в настоящем герое современности; литература должна была выдвинуть положительный идеал современного деятеля.
Таким идеалом для Некрасова всегда был Белинский. Вот откуда его постоянное внимание к памяти великого критика, настойчивое стремление воссоздать поэтический образ борца, учителя, трибуна. В стихах середины 50-х гг. он пропагандирует взглядыБелинского, разрабатывает навеянные им темы.
Многие из этих стихов составляют как бы части одного замысла, единого цикла; в него входят: монолог, обращенный к «русскому писателю»; рассказ, который ведет «честный бедняк сочинитель» («В больнице», 1855); поэтическая биография критика («В. Г. Белинский», 1855), писавшаяся одновременно с «Сашей»; диалог «Поэт и гражданин» (1856); и еще — горестная история политического ссыльного в незаконченной поэме «Несчастные»; образ героя этой широко задуманной поэмы, человека большой души, способного повести за собой толпу, также овеян воспоминаниями о мятежной натуре Белинского.
Подтверждением внутренней близости этих произведений служит хотя бы то, что поэт свободно переносил отдельные строки и даже строфы из одной вещи в другую. Так, стихотворение «В больнице» было, по-видимому, задумано как вступительная часть поэмы «В. Г. Белинский»; в ту же поэму первоначально входили слова Гражданина из стихотворного диалога («Будь гражданин! Служа искусству...») и т. д.
Весь этот цикл связан с мыслями Некрасова о Белинском и о роли литературы для русского общества. Сходные мысли он развивал не только в стихах, но и в критической прозе этого времени — в обзорных статьях «Заметки о журналах», которые печатал в «Современнике» в период ослабления цензурного гнета.
«Нет науки для науки, нет искусства для искусства, — все они существуют для общества, для облагорожения, для возвышения человека...», — писал Некрасов в одной из статей.
Поэтический цикл, объединенный мыслью о Белинском, занял значительное место в творчестве Некрасова. Взгляды критика на роль и призвание писателя легли в основу диалога «Поэт и гражданин», помогли создать этот единственный в своем роде манифест русской поэзии 60-х гг., вобравший в себя и гражданственность лирики декабристов, и мятежную ораторскую патетику Лермонтова.
Величие некрасовского манифеста еще и в том, что он далеко выходит за пределы литературы: речь идет о политической борьбе, о гражданской доблести, о патриотизме — подлинном и мнимом. Ведь именно здесь заключены сжатые до предела формулы революционно-политической лирики, ставшие крылатыми еще при жизни их автора:
Иди в огонь за честь отчизны,
За убежденье, за любовь...
История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.
Во втором разделе сборника Некрасов - оригинальный сатирический поэт. В чем заключается его своеобразие? У предшественников Некрасова сатира была по преимуществу карающей: Пушкин видел в ней «витийства грозный дар». Сатирический поэт уподоблялся античному Зевсу-громовержцу. Он высоко поднимался над сатирическим героем и метал в него молнии испепеляющих, обличительных слов. Послушаем начало сатиры поэта-декабриста К. Ф. Рылеева «К временщику»:
Надменный временщик, и подлый, и коварный, Монарха хитрый льстец и друг неблагодарный... А у Некрасова все иначе, все наоборот! В «Современной оде» он старается как можно ближе подойти к обличаемому герою, проникнуться его взглядами на жизнь, подстроиться к его самооценке:
Украшают тебя добродетели, До которых другим далеко, И - беру небеса во свидетели - Уважаю тебя глубоко...
Более того, в стихах «Нравственный человек» и «Отрывки из путевых записок графа Гаранского» герои уже сами о себе и сами за себя говорят. А мы смеемся, мы негодуем! Дело в том, что Некрасов «приближается» к своим героям с издевкой: намеренно заостряет враждебный ему образ мыслей. Вот его герои как бы и не нуждаются в обличении извне: сами себя они достаточно глубоко разоблачают. При этом мы проникаем вместе с поэтом во внутренний мир сатирических персонажей, явными оказываются самые потаенные уголки их мелких, подленьких душ. Именно так впоследствии обличает Некрасов и знатного вельможу в «Размышлениях у парадного подъезда». Почти буквально воспроизводит он взгляд вельможи на счастье народное и пренебрежение к заступникам народа. Повествование о вельможе, как и в «Современной оде», выдержано в тоне иронического восхваления. В поэме «Железная дорога» мы услышим монолог генерала. Некрасов дает герою выговориться до конца, и этого оказывается достаточно, чтобы заклеймить генеральское презрение к народу и его труду. Некрасовская сатира, давшая толчок юмористической поэзии В. В. и Н. В. Курочкиных, Д. Минаева и других поэтов - сотрудников сатирического журнала «Искра», по сравнению с поэтической сатирой его предшественников последовательно овладевает углубленным психологическим анализом, проникает в душу обличаемых героев.
Нередко использует Некрасов и сатирический «перепев», который нельзя смешивать с пародией. В «Колыбельной песне (Подражание Лермонтову)» воспроизводится рит-мико-интонационный строй лермонтовской «Казачьей колыбельной», частично заимствуется и ее высокая поэтическая лексика, но не для пародирования, а для того, чтобы на фоне воскрешенной в сознании читателя высокой стихии материнских чувств резче оттенялась низменность тех отношений, о которых идет речь у Некрасова. Пародийное использование («перепев») является здесь средством усиления сатирического эффекта. Его позаимствует у Некрасова Д. Минаев, «перепевы» которого часто публиковались в сатирических журналах («Гудок», «Искра») и были очень популярны в среде демократических читателей 1860-х годов.
Во втором разделе сборника Некрасов выступает как очень оригинальный сатирический поэт. В чем заключается его своеобразие? У предшественников Некрасова сатира была по преимуществу карающей: Пушкин видел в ней «витийства грозный дар». Сатирический поэт уподоблялся античному Зевсу-громовержцу. Он высоко поднимался над сатирическим героем и метал в него молнии испепеляющих, обличительных слов.
Нередко использует Некрасов и сатирический «перепев», который нельзя смешивать с пародией. В «Колыбельной песне (Подражание Лермонтову)» воспроизводится ритмико-интонационный строй лермонтовской «Казачьей колыбельной», частично заимствуется и ее высокая поэтическая лексика, но не во имя пародирования, а для того, чтобы на фоне воскрешенной в сознании читателя высокой стихии материнских чувств резче оттенялась низменность тех отношений, о которых идет речь у Некрасова. Пародийное использование («перепев») является здесь средством усиления сатирического эффекта.
Поиск «нового человека»
Третий раздел сборника, поэма «Саша»,- это один из первых опытов поэтического эпоса Некрасова, органически вытекающего из стремления его к широкому охвату жизни. Поэма создавалась в счастливое время подъема общественного движения. В стране назревали крутые перемены, ожидалось появление «новых людей» с сильными характерами. Всем было ясно: эти люди должны появиться из общественных слоев, близко стоящих к народу. В поэме «Саша» Некрасов, предвосхищая Тургенева и Чернышевского, хотел показать, как рождаются «новые люди» и чем они отличаются от прежних героев - дворян, «лишних людей». Духовная сила человека, по Некрасову, питается мерою связей его с народом. Чем глубже эта связь, тем устойчивее и значительнее оказывается человек, и наоборот. Лишен-(*176)ный корней в родной земле, человек уподобляется степной траве перекати-поле. Таков культурный дворянин Агарин. Это умный, одаренный и образованный человек, но в характере «вечного странника» нет твердости и веры:
Что ему книга последняя скажет,
То на душе его сверху и ляжет:
Верить, не верить - ему все равно,
Лишь бы доказано было умно!
Агарину противопоставлена дочь мелкопоместных дворян, юная Саша. Ей доступны радости и печали простого деревенского детства: по-народному воспринимает она природу, любуется праздничными сторонами крестьянского труда на кормилице-ниве. В повествование о Саше и Агарине Некрасов вплетает любимую крестьянством евангельскую притчу о сеятеле и почве. Крестьянин-хлебороб уподоблял просвещение посеву, а его результаты - земным плодам, вырастающим из семян на трудовой ниве. В роли «сеятеля знаний на ниву народную» выступает в поэме Агарин, а благодатной почвой оказывается душа юной героини. Социалистические идей, с которыми знакомит Агарин Сашу, падают в плодородную почву и обещают в будущем «пышный плод». Героев «слова» скоро сменят герои «дела». Поэма «Саша» была принята современниками с особым воодушевлением: в общественной жизни тех лет уже начиналось вытеснение культурных дворян разночинцами.
В стихах второй половины 40-х годов Некрасов зачастую прямо сталкивает угнетателей и угнетенных. Стихотворения носят остро конфликтный характер. Наряду с описанием трагической судьбы своих героев Некрасов не мог не писать и о виновниках народных бедствий. Так, «Псовая охота» (1846) построена на столкновении иронически описанных восторгов помещика от барской потехи и мрачной угрюмости, даже открытого протеста крепостных. И пейзаж, которым открывается стихотворение, выдержан в унылых, печальных тонах. Правда, далее поэт упоминает о пробуждении природы, но это необходимо для контраста, чтобы показать полное равнодушие нищих и утомленных псарей ко всем красотам природы.
Ирония, мастерски использованная в «Псовой охоте», характерна и для других сатирических стихотворений, созданных Некрасовым в середине 40-х годов («Современная ода», «Колыбельная песня», 1845; «Нравственный человек»,1847). Новые сатирические стихи Некрасова - важный этап в его творческом развитии. Продолжая до некоторой степени традиции начальных опытов, поэт вместе с тем отказывается от легкого тона водевильной болтовни. Его сатира становится более резкой, гневной, непримиримой. Новаторство Некрасова проявлялось также в области интимной лирики. Лирический герой, появившийся в его стихах второй половины 40-х годов, явился своеобразным открытием в русской поэзии. Это - типичный разночинец, которому очень тяжело дается разрыв с дворянским прошлым. Не менее важно появление у Некрасова и образа лирической героини. Мысли и поступки лирических персонажей у поэта-демократа социально обусловлены. Они изображены в условиях совершенно конкретного времени и пространства. Таково, например, стихотворение «Еду ли ночью…» (847), о котором Чернышевский много лет спустя, уже из Сибири, писал: «Оно первое показало: Россия приобретает великого поэта». История гибели незаурядной женщины рассказана в этом стихотворении с искренней гуманностью, с глубоким уважением к героине, для которой в высшей степени характерно безудержное стремление к воле.
В конце 40-х годов у Некрасова возникают первые стихотворения, посвященные А. Я. Панаевой и составившие впоследствии так называемый «панаевский цикл», который исследователи справедливо сопоставляют с знаменитым «денисьевским циклом» Ф. Тютчева. Независимо друг от друга два великих поэта создавали любовные стихи, поразительные по открытости чувства. В них были выражены подлинная драматичность переживаний, сложные и мучительные отношения героя и героини («Если мучимый страстью мятежной…», 1847; «Ты всегда хороша несравненно…», 1847; «Поражена потерей невозвратной…», 1848; «Да, наша жизнь текла мятежно…», 1850, и другие, вплоть до «Трех элегий», написанных в 1874 г. и как бы завершающих цикл).
В стихах Некрасова второй половины 40-х годов намечены уже многие черты, которые станут характерными для его последующего творчества: сочетание лирического и сатирического начала, нарушение привычной жанровой системы в лирике, обращение к миру повседневности, к изображению простых людей из деревни и города.
Социальность становится основой поэзии Некрасова. Годы «мрачного семилетия» были очень тяжелыми для Некрасова как поэта и редактора «Современника». Он значительно меньше пишет стихов и почти не печатает их. Для поддержки журнала Некрасов вместе с Панаевой сочинил два романа: «Три страны света» (1848-1849) и «Мертвое озеро» (1885). Романы эти представляют, конечно, известный интерес, однако в историю русской литературы Некрасов вошел все же не как драматург или прозаик, а как поэт.
Среди сравнительно немногих стихотворений, написанных и опубликованных Некрасовым в начале 50-х годов, особое значение имеет отклик на смерть Гоголя: «Блажен незлобивый поэт» (1852). Это один из первых манифестов «гоголевского» направления в литературе, вокруг которого вскоре возникает оживленная полемика. Не случайно основная мысль стихотворения
* «Он проповедует любовь
* Враждебным словом отрицанья…»
вызвала резкие критические замечания Дружинина, но зато восторженно была подхвачена Чернышевским. Одно из самых значительных стихотворений, написанных Некрасовым в первой половине 50-х годов,- «Отрывки из путевых записок графа Гаранского» (1853) -смогло быть опубликовано только в 1856 г., когда уже закончилось «мрачное семилетие» и цензурный гнет был несколько ослаблен.
31. Идейно-художественный анализ лирики Ф.И. Тютчева.
Поэзия Ф. Тютчева - “поэзия мысли”, “философская поэзия”, “поэзия космического сознания”.
Важнейшая тема для Тютчева - хаос, заключенный в мироздании, это непостижимая тайна, которую природа скрывает от человека. Тютчев воспринимал мир как древний хаос, как первозданную стихию. А все видимое, сущее - лишь временное порождение этого хаоса. С этим связано обращение поэта к “ночной тьме”. Именно ночью, когда человек остается один на один перед вечным миром, он остро чувствует себя на краю бездны и особенно напряженно переживает трагедию своего существования. Поэт использует прием аллитерации:
Сумрак тихий, сумрак сонный,
Лейся в глубь моей души...
О чем ты воешь, ветр ночной?
О чем так сетуешь бездумно?
“Silentium” - философское стихотворение. Лирический герой предстает в нем как мыслитель. Основная идея - бесконечное одиночество человека. Перед всемогуществом природы человек оказывается бессилен. Исходя из этого, Тютчев приходит к мысли о недостаточности всякого человеческого знания. Отсюда вытекает трагическая коллизия - невозможность человека выразить свою душу, передать свои мысли другому. Стихотворение строится как своего рода советы, обращение к читателю, к “ты”. Первая строфа начинается советом - “молчи” - и завершается тем же. Под “ты” понимается и “я”:
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поэт делает вывод о том, что человеческое слово бессильно: “Мысль изреченная есть ложь”. Завершается стихотворение призывом жить в мире собственной души:
Лишь жить в себе самом умей -
Есть целый мир в душе твоей...
Природа - основная тема творчества Тютчева. Идея одушевленности природы, вера в ее таинственную жизнь воплощаются поэтом в стремлении изобразить природу как некое одушевленное целое. Она предстает в его лирике в борьбе противоборствующих сил, в беспрерывной смене дня и ночи. Это не столько пейзаж, это космос. Основной прием, используемый поэтом, - олицетворение. Стихотворение “Весенние воды” - это поэтическое описание пробуждения природы. Природа (ручьи) одушевляется, обретая голос:
Они гласят во все концы:
“Весна идет, весна идет!”
В стихотворении передается молодое, веселое чувство весны, обновления.
Тютчева особенно привлекали переходные, промежуточные моменты жизни природы. В стихотворении “Осенний вечер” - картина вечерних сумерек, в стихотворении “Люблю грозу в начале мая” - весенний первый гром.
Самобытна и любовная лирика Тютчева. “О, как убийственно мы любим...” - стихотворение “денисьевского цикла”. Тютчев винит себя в страданиях, причиненных Елене Денисьевой двусмысленным ее положением в обществе. Любовь звучит то как “союз души с душой родной”, то как тревога, то как горестное признание. Любовь не может быть абсолютно счастливой. Одно сердце торжествует, другое, более слабое, погибает.
Судьбы ужасным приговором
Твоя любовь для ней была.
Но без любви, без внутренней борьбы нет человеческой жизни.
Николай Алексеевич Некрасов
Поэта одолевали грустные мысли; казалось, что дни уже сочтены, что в Россию он может не вернуться. И тут мужественное отношение народа к бедам и несчастьям помогало Некрасову выстоять перед ударом судьбы, сохранить духовные силы. Образ "несжатой полосы", как и образ "дороги" в предыдущих стихах, обретает у Некрасова переносный, метафорический смысл: это и крестьянская нива, но и "нива" поэтического труда, тяга к которому у больного поэта сильнее смерти, как сильнее смерти любовь хлебороба к труду на земле, к трудовой ниве.
В свое время Достоевский в речи о Пушкине говорил о "всемирной отзывчивости" русского национального поэта, умевшего чувствовать чужое как свое, проникаться духом иных национальных культур. Некрасов многое от Пушкина унаследовал. Муза его удивительно прислушлива к народному миропониманию, к разным, подчас очень далеким от поэта характерам людей. Это качество некрасовского таланта проявилось не только в лирике, но и в поэмах из народной жизни.
Своеобразие сатирических стихов Некрасова
Во втором разделе сборника Некрасов выступает как очень оригинальный сатирический поэт. В чем заключается его своеобразие? У предшественников Некрасова сатира была по преимуществу карающей: Пушкин видел в ней "витийства грозный дар". Сатирический поэт уподоблялся античному Зевсу-громовержцу. Он высоко поднимался над сатирическим героем и метал в него молнии испепеляющих, обличительных слов.
Послушаем начало сатиры поэта-декабриста К. Ф. Рылеева "К временщику":
Надменный временщик, и подлый, и коварный,
Монарха хитрый льстец и друг неблагодарный...
А у Некрасова все иначе, все наоборот! В "Современной оде" он старается, напротив, как можно ближе подойти к обличаемому герою, проникнуться его взглядами на жизнь, подстроиться к его самооценке:
Украшают тебя добродетели,
До которых другим далеко,
И - беру небеса во свидетели -
Уважаю тебя глубоко...
Более того, в стихах "Нравственный человек" и "Отрывки из путевых записок графа Гаранского" герои уже сами о себе и сами за себя говорят. А мы смеемся, мы негодуем! Почему? Да потому, что Некрасов "приближается" к своим героям с издевкой: намеренно заостряет враждебный ему образ мыслей. Вот его герои как бы и не нуждаются в обличении извне: сами себя они достаточно глубоко разоблачают. При этом мы проникаем вместе с поэтом во внутренний мир сатирических персонажей, явными оказываются самые потаенные уголки их мелких, подленьких душ. Именно так обличает Некрасов впоследствии и знатного вельможу в "Размышлениях у парадного подъезда". Почти буквально воспроизводит он взгляд вельможи на счастье народное и пренебрежение к заступникам народа:
Щелкоперов забавою
Ты народное счастье зовешь;
Без него проживешь ты со славою
И со славой умрешь!
Повествование о вельможе выдержано в тоне иронического восхваления, подобного тому, какое использует поэт и в "Современной оде". В поэме "Железная дорога" мы услышим монолог генерала. Некрасов дает герою выговориться до конца, и этого оказывается достаточно, чтобы заклеймить генеральское презрение к народу и его труду. Некрасовская сатира, давшая толчок юмористической поэзии В. В. и Н. В. Курочкиных, Д. Д. Минаева и других поэтов - сотрудников сатирического журнала "Искра", по сравнению с поэтической сатирой его предшественников последовательно овладевает углубленным психологическим анализом, проникает в душу обличаемых героев.
Нередко использует Некрасов и сатирический "перепев", который нельзя смешивать с пародией. В "Колыбельной песне (Подражание Лермонтову)" воспроизводится ритмико-интонационный строй лермонтовской "Казачьей колыбельной", частично заимствуется и ее высокая поэтическая лексика, но не во имя пародирования, а для того, чтобы на фоне воскрешенной в сознании читателя высокой стихии материнских чувств резче оттенялась низменность тех отношений, о которых идет речь у Некрасова. Пародийное использование ("перепев") является здесь средством усиления сатирического эффекта.
Поиск "нового человека"
Третий раздел сборника, поэма "Саша",- это один из первых опытов поэтического эпоса Некрасова, органически вытекающего из стремления его к широкому охвату жизни. Поэма создавалась в счастливое время подъема общественного движения. В стране назревали крутые перемены, ожидалось появление "новых людей" с сильными характерами. Всем было ясно: эти люди должны появиться из общественных слоев, близко стоящих к народу. В поэме "Саша" Некрасов, предвосхищая Тургенева и Чернышевского, хотел показать, как рождаются "новые люди" и чем они отличаются от прежних героев - дворян, "лишних людей".
Духовная сила человека, по Некрасову, питается мерою связей его с народом. Чем глубже эта связь, тем устойчивее и значительнее оказывается человек, и наоборот. Лишен-ный корней в родной земле, человек уподобляется степной траве перекати-поле. Таков культурный дворянин Агарин. Это умный, одаренный и образованный человек, но в характере "вечного странника" нет твердости и веры:
Что ему книга последняя скажет,
То на душе его сверху и ляжет:
Верить, не верить - ему все равно,
Лишь бы доказано было умно!
Агарину противопоставлена дочь мелкопоместных дворян, юная Саша. Ей доступны радости и печали простого деревенского детства: по-народному воспринимает она природу, любуется праздничными сторонами крестьянского труда на кормилице-ниве. В повествование о Саше и Агарине Некрасов вплетает любимую крестьянством евангельскую притчу о сеятеле и почве. Крестьянин-хлебороб уподоблял просвещение посеву, а его результаты - земным плодам, вырастающим из семян на трудовой ниве. В роли "сеятеля знаний на ниву народную" выступает в поэме Агарин, а благодатной почвой оказывается душа юной героини. Социалистические идей, с которыми знакомит Агарин Сашу, падают в плодородную почву и обещают в будущем "пышный плод". Героев "слова" скоро сменят герои "дела".
Поэма "Саша" была принята современниками с особым воодушевлением: в общественной жизни тех лет уже начиналось вытеснение культурных дворян разночинцами.
Своеобразие любовной лирики
Оригинальным поэтом выступил Некрасов и в заключительном, четвертом разделе поэтического сборника 1856 года: по-новому он стал писать и о любви. Предшественники поэта предпочитали изображать это чувство в прекрасных мгновениях. Некрасов, поэтизируя взлеты любви, не обошел вниманием и ту "прозу", которая "в любви неизбежна" ("Мы с тобой бестолковые люди..."). В его стихах рядом с любящим героем появился образ независимой героини, подчас своенравной и неуступчивой ("Я не люблю иронии твоей..."). А потому и отношения между любящими стали в лирике Некрасова более сложными: духовная близость сменяется размолвкой и ссорой, герои часто не понимают друг друга, и это непонимание омрачает их любовь ("Да, наша жизнь текла мятежно..."). Такое непонимание вызвано иногда разным воспитанием, разными условиями жизни героев. В стихотворении "Застенчивость" робкий, неуверенный в себе разночинец сталкивается с надменной светской красавицей. В "Маше" супруги не могут понять друг друга, так как получили разное воспитание, имеют разное представление о главном и второстепенном в жизни. В "Гадающей невесте" - горькое предчувствие будущей драмы: наивной девушке нравится в избраннике внешнее изящество манер, модная одежда. А ведь за этим наружным блеском часто скрывается пустота. Наконец, очень часто личные драмы героев являются продолжением драм социальных. Так, в стихотворении "Еду ли ночью по улице темной..." во многом предвосхищаются конфликты, характерные для романа Достоевского "Преступление и наказание", для мармеладовской темы в нем.
Таким образом, успех поэтического сборника 1856 года не был случайным: Некрасов заявил в нем о себе как самобытный поэт, прокладывающий новые пути в литературе. Главным источником поэтического своеобразия его творчества явилась глубокая народность, связанная с демократическими убеждениями поэта.
Поэзия Некрасова в преддверии реформы 1861 года
Накануне крестьянской реформы 1861 года вопрос о народе и его исторических возможностях, подобно вопросу "быть или не быть?", встал перед людьми революционно-демократического образа мысли. Разочаровавшись к 1859 году в перспективах реформ "сверху", они ожидали освобождения "снизу", питали надежду на крестьянскую революцию. Некрасов не сомневался в том, что именно народ, многомиллионное крестьянство, является основной и решающей исторической силой страны. И тем не менее самую задушевную поэму о народе, написанную в 1857 году, он назвал "Тишина".
Поэма эта знаменовала некоторый поворот в развитии Некрасова. Поиски творческого начала в жизни России на заре 60-х годов были связаны с интеллигенцией: она является главным героем трех предшествующих поэм: "В. Г. Белинский", "Саша", "Несчастные". К народу в этих произведениях Некрасов выходил не прямо, а косвенно: через заступников народных, страдальцев и мучеников за правду. В "Тишине" поэт впервые с надеждой и доверием обратился сам к народу:
Все рожь крутом, как степь живая,
Ни замков, ни морей, ни гор...
Спасибо, сторона родная,
За твой врачующий простор!
В лирической исповеди поэта ощущается народный склад ума, народное отношение к бедам и невзгодам. Стремление растворить, рассеять горе в природе - характерная особенность народной песни: "Разнеси мысли по чистым нашим полям, по зеленым лужкам". Созвучны ей и масштабность, широта поэтического восприятия, "врачующий простор". Если в поэмах "В. Г. Белинский", "Несчастные" идеал русского героя-подвижника воплощался у Некрасова в образе гонимого "народного заступника", то в "Тишине" таким подвижником становится весь русский народ, сбирающийся под своды сельского храма:
Храм воздыханья, храм печали -
Убогий храм земли твоей:
Тяжеле стонов не слыхали
Ни римский Петр, ни Колизей!
Сюда народ, тобой любимый,
Своей тоски неодолимой
Святое бремя приносил -
И облегченный уходил!
Почему тоску народа Некрасов называет "святым бременем"? Как объяснить, что демократ-шестидесятник создает религиозные стихи, исполненные такой суровой красоты, такой высокой скорбной силы? Вспомним, что становление демократических взглядов Некрасова совершалось во второй половине 40-х годов, когда передовые умы России были захвачены идеями французских социалистов-утопистов. Это были социалисты-мечтатели, идеи братства, равенства и свободы они считали "новым христианством", продолжением и развитием нравственных заповедей Иисуса Христа. Социалисты-утописты, как правило, критиковали официальную церковь, но этические идеи христианства, связанные с проповедью социального равенства и человеческого братства, они считали "святым бременем", зерном, из которого вырастает идея нового, справедливого, социалистического общества.
Русские их последователи были подчас сторонниками более решительной, революционной ломки старого мира. Но в области этической, нравственной они шли за своими предшественниками. Белинский в знаменитом письме к Гоголю называл православную церковь "опорою кнута, угодницею деспотизма", однако Христа он при этом не только не отрицал, а прямо считал его предтечей современного социализма: "Он первый возвестил людям учение свободы, равенства и братства и мученичеством запечатлел, утвердил истину своего учения".
Многие современники Белинского шли еще дальше. Сближая социализм с христианством, они объясняли это сближение тем, что в момент своего возникновения христианство было религией угнетенных и содержало в себе исконную мечту народа о будущем братстве. Поэтому, в отличие от Белинского, Герцен, например, а вместе с ним и Некрасов с преклонением относились к религиозности русского крестьянства, видели в ней одну из форм проявления естественной мечты простого человека о будущей мировой гармонии. В дневнике от 24 марта 1844 года Герцен писал: "Доселе с народом можно говорить только через Священное Писание, и, надобно заметить,- социальная сторона христианства всего менее развита; Евангелие должно войти в жизнь, оно должно дать ту индивидуальность, которая готова на братство".
Заметим, что такое "обмирщение" религии не слишком противоречило коренным основам крестьянской религиозности. Русский мужик не всегда уповал в своих верованиях на загробный мир и будущую жизнь, а иногда предпочитал искать "землю обетованную" на этом свете. Сколько легенд оставила нам крестьянская культура о существовании таких земель, где "живет человек в довольстве и справедливости"! Вспомним, что даже в рассказе Тургенева "Бежин луг" сон крестьянских детей овеян этой доброй мечтой о земле обетованной.
В поэзии Некрасова постоянно звучат религиозные мотивы, а в качестве идеала для народных заступников выступает образ Христа. Эти мотивы имеют народно-крестьянские истоки, они прямо связаны с социально-утопическими убеждениями поэта. Некрасов верит, что социалистические чаяния являются духовной опорой верующего христианина, крепостного мужика.
Но в "Тишине" его волнует и другой вопрос: перейдут ли эти мечты в дело, способен ли народ к их практическому осуществлению? Ответ на него содержится во второй и третьей главках поэмы. Крестьянская Русь предстает в них в собирательном образе народа-героя, подвижника русской истории. В памяти поэта проносятся недавние события Крымской войны и обороны Севастополя:
Когда над Русью безмятежной
Восстал немолчный скрип тележный,
Печальный, как народный стон!
Русь поднялась со всех сторон,
Все, что имела, отдавала
И на защиту высылала
Со всех проселочных путей
Своих покорных сыновей.
Воссоздается событие эпического масштаба: в глубинах крестьянской жизни, на проселочных дорогах свершается единение народа в непобедимую Русь перед лицом общенациональной опасности. Неслучайно в поэме воскрешаются мотивы древнерусской литературы и фольклора. В период роковой битвы у автора "Слова о полку Игореве" "реки мутно текут", а у Некрасова "черноморская волна, еще густа, еще красна, уныло в берег славы плещет". В народной песне: "где мать-то плачет, тут реки прошли; где сестра-то плачет, тут колодцы воды", а у Некрасова:
Прибитая к земле слезами
Рекрутских жен и матерей,
Пыль не стоит уже столбами
Над бедной родиной моей.
И о военных действиях неприятеля Некрасов повествует в полусказочном, полубылинном духе:
Три царства перед ней стояло,
Перед одной... таких громов
Еще и небо не метало
С нерукотворных облаков!
В поэме укрепляется вера Некрасова в народные силы, в способность русского мужика быть героем национальной истории. Но когда народ проснется к сознательной борьбе за свои интересы? На этот вопрос в "Тишине" нет определенного ответа, как нет его и в "Размышлениях у парадного подъезда", и в "Песне Еремушке", ставшей гимном нескольких поколений русской демократической молодежи.
В этом стихотворении сталкиваются и спорят друг с другом две песни: одну поет няня, другую - "проезжий городской". В песне няни утверждается мораль холопская, лакейская, в песне "проезжего" звучит призыв к революционному делу под лозунгами "братства, равенства и свободы". По какому пути пойдет в будущем Еремушка, судить трудно: стихотворение и открывается, и завершается песней няни о терпении и смирении. Тут скрывается существенное отличие народного поэта Некрасова от его друзей Чернышевского и Добролюбова, которые в этот момент были большими оптимистами относительно возможного народного возмущения. Именно потому в стихах Некрасова "На смерть Шевченко", "Поэт и гражданин", "Памяти Добролюбова" "народный заступник" - чаще всего страдалец, идущий на жертву. Такая трактовка "народного заступника" не вполне совпадает с этикой "разумного эгоизма" Чернышевского. По отношению к "новым людям" у Некрасова часто прорываются чувства, близкие к религиозному преклонению. Характерен мотив избранности, исключительности великих людей, которые проносятся "звездой падучею", но без которых "заглохла б нива жизни". При этом Некрасов отнюдь не порывает с демократической идеологией. Его герой напоминает не "сверхчеловека", а почитаемого и любимого народом христианского подвижника:
Ты любишь несчастного, русский народ!
Страдания нас породнили...
("Княгиня Волконская")
В подвижническом облике некрасовских "народных заступников" проявляется глубокий их демократизм, органическая связь с народной культурой. В миросозерцании русского крестьянина воспитана трудной отечественной историей повышенная чуткость к страдальцам за истину, особое доверие к ним. Немало таких мучеников-правдоискателей находит поэт и в самой крестьянской среде. Его привлекает аскетический образ Власа (стихотворение "Влас"), способного на высокий нравственный подвиг. Под стать Власу суровый образ пахаря в финале поэмы "Тишина", который "без наслаждения живет, без сожаленья умирает". Судьба Добролюбова в некрасовском освещении оказывается родственной доле такого пахаря:
Учил ты жить для славы, для свободы,
Но более учил ты умирать.
Сознательно мирские наслажденья
Ты отвергал...
Если Чернышевский вплоть до 1863 года чутьем политика
Похожие рефераты:
Мужские и женские персонажи в творчестве Некрасова. Счастье в понятии Некрасова.
Некрасов восторженно принял освобождение крестьян из крепостной зависимости в результате реформы 1861 года. В «Современнике» было напечатано стихотворение «Свобода», где поэт провозгласил, что впервые он может, наконец, гордиться своей страной.
Поэма Некрасова соединяет в себе множество жанров, в том числе и народно-поэтических (например, народные песни, плачи, сказки, притчи), но главный жанр – жанр путешествия.
Начиная с главы "Счастливые" в направлении поисков счастливого человека намечается поворот. По собственной инициативе к странникам начинают подходить "счастливцы" из низов.
По поэме Некрасова "Кому на Руси жить хорошо".
Поэма "Кому на Руси жить хорошо?" - произведение о народе, его жизни, труде и борьбе. Поэт крестьянской демократии, соратник Добролюбова и Чернышевского, Некрасов не мог пройти в своей поэме мимо тех, кто самоотверженно боролся за свободу народа.
