«зачистка» тюрем в начальный период войны. «В силу тяжести совершенных преступлений»

достижение наибольшей эффективности труда заключенных; 3)

обязательность работы каждого заключенного по назначению администрации; 4) поощрение честного отношения к труду и соблюдения режима.

Вместе с тем практика показала, что ряд вопросов, связанных с содержанием заключенных, требует уточнения и дополнения. В связи с этим руководство ГУЛАГа в мае 1941 г. приняло решение о создании специальных комиссий по разработке положений: о питании и вещевом довольствии; о режиме содержания; о премиальном вознаграждении; о бригаде, колонне, лагерном пункте и отделении в ИТЛ; о коммунально-бытовых отделах лагерей. Однако в связи с началом войны эта работа была приостановлена, а деятельность комиссий свернута.

С началом войны перед НКВД СССР встала задача перестройки работы лагерей и колоний в соответствии с требованиями военного времени. Для предотвращения возможных случаев совершения вражескими элементами диверсионных актов была усилена охрана складов с оружием, взрывчатыми и отравляющими веществами, промышленных объектов, теплосиловых установок, материальных баз и других важнейших объектов.

Военизированная охрана перешла на военное положение с казарменным размещением всего личного состава. Особое внимание уделялось повышению боеспособности охраны, подвергшейся значительным качественным изменениям вследствие передачи в Красную Армию 69% общего числа бойцов и командиров. Их заменили лица пожилого возраста, инвалиды и женщины.

С началом Великой Отечественной войны руководство лагерей получает от руководства ГУЛАГа и НКВД СССР ряд указаний и распоряжений об изоляции заключенных, усилении охраны, изъятии репродукторов, запрещении выдавать газеты, прекращении свиданий, переписки с родственниками и перевода им денег, увеличении до 10 часов рабочего дня и нормы выработки на 20%, прекращении освобождения отдельных категорий заключенных, сосредоточении особого контингента на специальных лагерных пунктах и т. д. Ряд ограничений носил кратковременный характер.

Эвакуация заключенных лагерей и колоний в связи с военной обстановкой проводилась в спешном порядке. В пути следования часть из них, в основном судимые за бытовые преступления с остатком неотбытого срока менее года, освобождались на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 12 июля 1941 г., что приводило к запутыванию учета контингента. В изменившейся обстановке было трудно требовать от хозяйственных органов, использующих труд заключенных, подготовки вполне оборудованных помещений для их размещения. Понимая это, руководство ГУЛАГа ориентировало начальников лагерей на выполнение хозорганами минимальных требований по ранее заключенным типовым договорам в части создания условий для размещения заключенных.

В первые дни войны был изменен режим отбывания наказания как в лагерях, так и в колониях. Независимо от характера соверагенного преступления для всех заключенных устанавливал - ся единый режим отбывания наказания - строгий. Тем не менее осужденные за контрреволюционные преступления, бандитизм, разбой и побеги, а также заключенные - подданные иностранных государств и рецидивисты были взяты под усиленную охрану. Максимально было сокращено количество лиц, пользовавшихся до этого правом передвижения без конвоя, что позволило не допустить в сложных условиях работы увеличения числа побегов из мест заключения. Статистические данные показывают", в 1941 г. бежало 11 796 человек, что составило 0,36% к среднегодовому количеству заключенных. В 1940 г. этот показатель составлял 0,37%, т. е. произошло даже незначительное сокращение числа побегов.

С началом войны прекратилось освобождение заключенных, осужденных за особо опасные преступления (шпионаж, террор, диверсии и др.). Общее число лиц, задержанных с освобождением до конца войны, составило 17 000 человек.

Для усиления охраны заключенных администрация МТУ получила право назначать в самоохрану осужденных за малозначительные преступления, но их число не должно было превышать 20% личного состава подразделений охраны. Заключенные, зачисленные в самоохрану, хотя и несли службу без оружия, тем не менее назначались во все караулы и конвои.

С октября 1941 г. руководству лагерей рекомендовалось максимально расконвоировать и использовать бывших работников органов НКВД, милиции, военизированной охраны, осужденных за маловажные преступления, совершенные до 22 июня 1941 г., на следующих видах работ:

трактористами, шоферами, слесарями, автотехниками, врачами; на административно-хозяйственной работе (заведующими фермами, прорабами, десятниками, комендантами лагерных пунктов и т. д.);

в военизированной охране на должностях рядового состава; в военизированной пожарной охране на должностях рядовых и младшего начальствующего состава;

в учетно-распределительных частях на должностях инспекторов, заведующих (только бывших чекистов).

По сравнению с другими категориями расконвоированных заключенных частично изменялось их правовое положение, а именно: они подлежали расконвоированию без ограничения маршрута передвижения, выводились для проживания за зоной без охраны, для них создавались улучшенные бытовые условия, разрешались переписка и получение посылок без ограничения.

Одновременно с этим запрещалось содержать на административно-хозяйственной работе, в охране и учетно-распределитель- ных отделах судимых за контрреволюционные преступления, а также воинские, совершенные после 22 июня 1941 г.

Условия военного времени оказывали неблагоприятное влияние на физическое состояние заключенных, что повлекло за собой снижение трудоспособности. В целях улучшения физического состояния контингента ГУЛАГ НКВД в декабре 1941 г. издал распоряжение, в соответствии с которым с 15 января по 15 мая устанавливались пониженные нормы выработки для заключенных, по трудоспособности отнесенных к категории легкого труда, но используемых на физических работах. На основании заключения комиссии норма выработки для таких лиц снижалась до 50% с зачислением их в отдельные бригады или звенья. Питание таким заключенным полагалось выдавать по полной норме, а премиальное вознаграждение выплачивать, исходя из нормальных расценок по фактическому объему выполненной работы.

Напряженная фронтовая обстановка первого периода войны, эвакуация заключенных из прифронтовой полосы, рост более чем в полтора раза числа осужденных за контрреволюционные и иные опасные преступления, прекращение освобождения во время войны этой категории осужденных - все это повлекло за собой создание многочисленных повстанческих и диверсионных организаций и групп, подготовку вооруженных групповых побегов, распространение пораженческих настроений, усиление бандитизма и др. Наиболее активную повстанческую работу проводили прибывшие в лагеря из мест заключения Прибалтийских республик, осужденные пособники и агенты немецких оккупантов. Это потребовало усиления охраны заключенных и агентурно-оперативной работы среди них. Заметно активизировалась работа но привлечению заключенных к уголовной ответственности, что подтверждается статистическими данными. В частности, в Воркутинском И"ГЛ в 1941 г. было осуждено за антисоветскую агитацию 322 человека, побеги - 488, отказы от работы - 204 и по другим статьям Уголовного кодекса - 316 человек. Из них к высшей мере наказания были приговорены 431 человек. Причем большее количество указанных фактов приходится на период с 22 июня по 31 декабря 1941 г. За это время за антисоветскую агитацию привлечено - 295, за побеги - 301, отказы от работы - 94 и по другим статьям - 123 человека. Из них приговорено к высшей мере наказания 398 человек.

Рост выступлений заключенных, подогреваемых слухами о предстоящем массовом уничтожении в связи с тяжелой обстановкой на фронтах, делал обычные меры репрессивного характера - водворение в штрафной изолятор, новое осуждение - недостаточно эффективными. Требовалось принять иные меры, способные приостановить негативные процессы. Этой цели послужила Инструкция по режиму (1942 г.), в которой предусматривались решительные меры по поддержанию правопорядка в местах лишения свободы. Вскоре после введения в действие этой инструкции с мест стала поступать информация об имевших место перегибах в применении ее отдельных положений. В связи с этим заместитель Наркома НКВД СССР С. Круглов направил в адрес руководителей лагерей и колоний телеграмму с требованием сообщать лично ему для доклада Наркому о результатах расследования по фактам чрезвычайных происшествий, возникших в связи с применением Инструкции.

Победоносное наступление Красной Армии в конце 1942 - начале 1943 г., коренной перелом в ходе военных действий положительно повлияли на обстановку в стране, а это не замедлило сказаться и в местах лишения свободы. В 1943 г. на 30% увеличиваются нормы питания, повышается премиальное вознаграждение заключенным. С руководителей ИТУ ужесточается спрос за неудовлетворительное выполнение требований в части поддержания порядка среди заключенных, за отступление от требований режима их содержания. Были приняты меры по замене вольнонаемных граждан (заведующих столовыми, раздатчиков, дежурных по столовой) заключенными. Пересматривался весь состав вольнонаемных и заключенных, имевших отношение к материальным ценностям, ликвидировались сложившиеся на складах и базах группы расхитителей. Для улучшения физического состояния заключенных руководство НКВД обязывало начальников ИТЛ и колоний проводить работу по ремонту бараков (обустройство, утепление), обеспечению дополнительного строительства жилых и коммунально-бытовых помещений, созданию двухмесячного запаса топлива, использованию заключенных в соответствии с категорией труда. В соответ- ствии с указанием ГУЛАГа для поддержания чистоты и порядка в бараках для двух лучших дневальных на лагерных пунктах и в колониях устанавливались ежемесячные премии.

Начиная с 1943 г. сокращается число побегов из мест лишения свободы, значительно снижается количество всех видов преступлений, относимых к контрреволюционным, но намечается тенденция к увеличению общеуголовных преступлений в связи с поступлением в лагеря лиц, сотрудничавших с фашистами. Причем попытки администрации лагерей приостановить рост уголовной преступности, особенно на почве вражды между группировками профессиональных преступников, прежними мерами успеха не имели. Тогда был найден более эффективный путь предотвращения преступлений - установление круглосуточного контроля за поведением заключенных в жилых и производственных зонах. На основе этого опыта в декабре 1943 г. во всех ИТЛ и колониях была создана надзирательская служба, о которой уже шла речь в § 3 гл. 4 учебника. Возложение на начальников лагерных пунктов (колоний) обязанностей по руководству надзирательской службой позволило более оперативно реагировать на изменение обстановки в подразделениях, усиливало их ответственность за общее положение дел. Для предотвращения побегов надзирательские службы стали создавать из заключенных специальный аппарат на доверительной основе без документального оформления лиц, пожелавших сотрудничать с надзирательской службой.

В целом создание надзирательской службы оказало положительное влияние на поведение заключенных в жилых и производственных зонах. В то же время контроль за поведением расконвоированных заключенных был ослаблен. Изучение состояния режима в отдельных ИТЛ и ИТК показало, что в результате бесконтрольности они имели возможность не только посещать квартиры граждан, но и кинотеатры, рестораны, базары. Отдельные из них направлялись в командировки. Без санкции ГУЛАГа открывались мелкие производственные объекты с постоянным проживанием заключенных в данной местности, что отрицательно сказывалось на состоянии режима. Отсюда число нарушений режима расконвоированными составляло по лагерям 73%.

На практике получило распространение незаконное назначение заключенных на должности комендантов лагерных пунктов, их помощников, которые совместно или при попустительстве надзирательского состава допускали факты притеснения отдельных групп заключенных.

На присоединенной в 1940 г. к СССР территории Прибалтийских государств, Западной Украины и Белоруссии, Бессарабии находилось немало тюрем, в которых отбывали наказание уголовники-профессионалы. Этапированные оттуда в систему ГУЛАГа воры- профессионалы попытались утвердиться в новых для них условиях, чтобы занять достойное положение в среде осужденных. Не зная всех тонкостей жизни воровских авторитетов - "паханов" - в местах заключения СССР, они грубо нарушали отдельные нормы такого поведения, восстанавливая против себя местных воров. К тому же расширение сообщества воровских авторитетов в результате пополнения пришельцами с Запада, которых стали называть "польскими ворами", сулило местным немало трудностей.

В силу этих обстоятельств воровское сообщество разделилось на две враждующие между собой группировки.

В первые годы войны вражда между ними поутихла ввиду применения администрацией жестких карательных мер к преступникам-профессионалам. Ослабление режима содержания заключенных после 1943 г., постепенное возвращение к практике, когда все низовые административные и хозяйственные должности занимали заключенные вследствие недостаточности вольнонаемной администрации, привели к тому, что фактически внутренней жизнью осужденных в лагерях и колониях стали руководить ставленники воровских авторитетов. В практику вошло распределение воровского элемента по лагерным пунктам ("точкам") в соответствии с их "мастью" (специализацией или неформальной категорией). Администрация же выполняла главным образом функции охраны и надзора за осужденными.

Отмена в 1947 г. смертной казни в стране развязала руки главарям уголовно-бандитствующих группировок всех мастей и оттенков как для притеснения основной массы осужденных, так и сведения счетов между собой. "Беспредел", поразивший систему мест лишения свободы, еще долгие годы давал о себе знать. Только восстановление смертной казни, жесткая изоляция воровских группировок друг от друга и от основной массы осужденных, значительное увеличение численности администрации, непосредственно работающей с правонарушителями, позволили сотрудникам МТУ взять под контроль каждое учреждение и стабилизировать обстановку.

Главная причина ослабления режима к концу войны усматривается в стремлении администрации выполнять плановые задания любой ценой. В частности, в докладной записке от 23 апреля 1944 г.

"О состоянии лагнаселения и бытового обслуживания" на имя начальника Ухтижемлага указывалось, что по распоряжению руководства шахты в виде поощрения за перевыполнение плана заключенным в больших дозах выдаются спиртные напитки (спирт, водка). Пользуясь этим, заключенные на собранные дополнительно деньги приобретали спиртные напитки по коммерческим ценам. Аналогичное положение отмечалось и в других ИТЛ.

Трудности, сложившиеся с обеспечением заключенных продовольствием и вещевым имуществом, побудили руководство МВД СССР войти с ходатайством в Совет Министров СССР о разрешении заключенным получать вещевые и продовольственные посылки. Этот вопрос решился положительно. Заключенным, которые отбывали наказание на Севере, в Сибири, Казахстане, Узбекистане, Азербайджане, в том числе и лицам, осужденным на каторжные работы, в период их содержания в пересыльных пунктах, разрешалось получать без ограничения продуктовые и вещевые посылки и передачи. Затем этот порядок был распространен на всех заключенных, содержавшихся в лагерях и колониях. Введена была даже отчетность о количестве и весе полученных заключенными посылок и передач в течение месяца.

Введенный в связи с чрезвычайными условиями войны единый (строгий) режим в ИТУ в послевоенные годы не отвечал характеру исправительно-трудовой политики. Единый правовой статус необоснованно распространялся на всех заключенных (за исключением приговоренных к каторжным работам) независимо от характера совершенного ими преступления, числа судимостей, поведения в местах лишения свободы. Эту проблему следовало решать. В 1947 г. принимаются меры по реорганизации режима и дифференциации контингента, что нашло закрепление в Инструкции по режиму содержания заключенных в исправительно-трудовых лагерях и колониях МВД СССР. Инструкция не просто восстанавливала довоенный порядок содержания заключенных (общий и усиленный режимы), но и вводила некоторые элементы прогрессивной системы отбывания наказания, что для того времени имело немаловажное значение. В частности, заключенные, содержавшиеся в ИТУ усиленного режима, могли переводиться в порядке поощрения по отбытии трети срока наказания в ИТУ общего режима. В то же время злостных нарушителей режима направляли на срок до трех месяцев в центральную штрафную колонию или лагерный пункт, имевшийся в каждом ИТЛ, УИТЛК, ОИТК. Отдельные заключенные, отбывавшие уголовное наказание, и в местах лишения свободы совершали преступления. Такие лица этапировались в специально созданные штрафные подразделения на срок от шести месяцев до года. Становление их на путь исправления стимулировалось досрочным переводом из штрафных лагерных пунктов (колоний) в ИТУ соответствующего режима.

Отмена смертной казни заставила руководство ГУЛАГа в ноябре 1948 г. принять решение об организации лагерей особого назначения со строгим режимом содержания лиц, осужденных за измену Родине, шпионаж, за террористические и диверсионные действия, а в декабре того же года организуются специальные лагерные пункты (отделения) строгого режима, предназначенные для содержания наиболее опасных категорий лиц, осужденных за общеуголовные преступления.

В соответствии с Инструкцией о порядке содержания заключенных в специальных подразделениях строгого режима (1948 г.) в них подлежали направлению лица: осужденные за бандитизм и разбой, а также неисправившиеся рецидивисты, поступающие в исправительно-трудовые лагеря из тюрем; осужденные в период отбывания наказания в местах заключения за бандитизм, умышленное убийство, разбой и побеги; осужденные за бандитизм и разбой, если они во время отбывания наказания злостно нарушали режим и уклонялись от работы.

Право перевода заключенных в специальный лагерный пункт строгого режима было предоставлено постоянно действовавшим комиссиям ИТЛ (УИТЛК). Условия содержания заключенных в специальных лагерных пунктах являлись наиболее суровыми. Они проживали в специально оборудованных бараках и были лишены права свободного передвижения. Особое внимание уделялось их изоляции на производственных объектах как от вольнонаемных работников, так и заключенных других видов режима. Максимально ограничивались их связи с родственниками.

По сравнению с иными категориями заключенных они несли повышенную ответственность за нарушение режима. Это выражалось в лишении права приобретать продукты питания на срок до трех месяцев, на переписку с родственниками на срок до года, водворении в карцер на срок до 15 суток. Кроме того, для них вводилась солидарная ответственность за хранение в бараках запрещенных предметов. Если владельцы не были установлены, то все заключенные, проживавшие в бараке, переводились на штрафной паек на срок до пяти суток с выводом на работу. Повторное нарушение любого требования установленного порядка влекло за собой перевод на штрафной режим на срок до двух месяцев, который мог продлеваться начальником ИТЛ еще на два месяца. Здесь осужденные содержались в камерах по 10-15 человек. При выводе на объект работы и после окончания рабочего дня они конвоировались в наручниках в целях предотвращения нападения на охрану. Если и это не оказывало на осужденных должного воздействия, то ставился вопрос о переводе их в тюрьму.

В том же году ужесточаются условия отбывания наказания для особого контингента путем перевода их из ИТЛ в тюрьмы. Для этих целей использовались особые тюрьмы МВД СССР. Но так как возможности их были ограничены, то совместным приказом МВД, МГБ и Генерального прокурора СССР от 16 марта 1948 г. для изоляции указанной выше категории лиц от остальных осужденных создаются особые лагеря, выделяются специальные тюрьмы МВД, куда предписывалось в течение восьми месяцев этапировать указанный контингент из общих ИТЛ и тюрем. Переводу не подлежали лица, у которых срок наказания истекал в 1948 г.

Трудности обеспечения охраны во вновь открываемых ИТЛ заставили руководство ГУЛАГа увеличить число заключенных, привлекаемых к несению конвойно-караульной службы, до 30% по отношению к рядовому составу военизированной охраны. Подбирались лица, осужденные впервые на срок 10 лет, отбывшие 6 месяцев, в возрасте до 45 лет, имевшие до осуждения постоянную прописку и место работы.

Повышаются требования и вносятся изменения в порядок расконвоирования заключенных в ИТЛ и ИТК. Прежде чем принять решение о расконвоировании, следовало тщательно изучить осужденного. Поэтому расконвоирование стало применяться после отбытия трети срока для лиц, осужденных на 3 года, после отбытия 2 лет - для осужденных на срок от 2 до 10 лет и посте отбытия 5 лет - для тех, у кого он был выше 10 лет. Новый порядок расконвоирования позволял более тщательно отбирать заключенных. Это, несомненно, способствовало сокращению нарушений установленного в ИТУ порядка и преступлений со стороны данной категории заключенных.

Наряду с мерами по ужесточению режима содержания проводится комплекс мероприятий, связанных с организацией работы по восстановлению сил ослабленных заключенных. Для этих целей по указанию ГУЛАГ МВД СССР во всех ИТЛ организуются оздоровительные пункты из расчета 1% от числа занятых в производственных процессах. Сюда направлялись систематически выполнявшие и перевыполнявшие нормы выработки, но нуждающиеся в отдыхе. Срок пребывания устанавливался до двух недель. Питание выдавалось по основным производственным нормам. Время отдыха сочеталось с проведением лечебно-профилактических мероприятий. Фактически осужденным предоставлялся отпуск с проведением его в условиях исправительно-трудового учреждения.

С отменой карточной системы в стране улучшилось и торговое обслуживание в МТУ. Значительно расширился ассортимент промышленных и продовольственных товаров для продажи заключенным. На лагерных пунктах и в колониях наряду с общими столовыми стали функционировать коммерческие, где осужденные могли питаться за деньги.

Начавшаяся в 1948 г. изоляция активного уголовно-бандит- ствующего элемента в специальные лагеря строгого режима принесла некоторые положительные результаты. Поэтому в 1950 г. эта практика расширилась.

Расширялась также практика перевода уголовно-бандитству- ющего элемента на тюремный режим по решению Особого совещания. Для этих целей выделяются такие крупные тюрьмы, как Златоустовская, Тобольская, Вологодская, Ыовочеркасская. В них устанавливались два разряда: первый - для неисправимых, переведенных по постановлению Особого совещания при МВД, УВД из ИТЛ и колоний, а также для заключенных, осужденных к тюремному содержанию за бандитизм, вооруженный побег, вооруженное разбойное нападение, умышленное убийство, саботаж, совершенный в местах лишения свободы; второй - для остальных заключенных. Каждому разряду соответствовали свои условия содержания и правовое положение.

Заключенные первого разряда содержались в одиночных камерах или в камерах по два-пять человек, носили специальную полосатую одежду. Им запрещались свидания с родственниками и иными лицами, переписка. Они имели право получать только передачи на сумму до 100 рублей в месяц.

Заключенные второго разряда содержались в общих камерах, носили собственную одежду. Им разрешалось иметь четыре свидания в год, отправлять одно письмо в месяц, получать продовольственные, вещевые и денежные передачи на сумму до 300 рублей в месяц.

Принятые меры по изоляции заключенных, не вставших на путь исправления, свидетельствовали о поисках принудительных средств воздействия на данную категорию. Однако принуждение без сочетания с убеждением не в состоянии оказывать исправительное воздействие.

В начале 50-х гг. принимались меры по усилению изоляции отдельных категорий осужденных. Специальным постановлением

Совета Министров СССР увеличивается наполняемость лагерей для содержания особо опасного контингента (предателей Родины, членов националистических и бандитских формирований). Для этих целей выделяются восемь лагерей, в которых заключенные использовались на тяжелых физических работах.

Поскольку неоднократные попытки навести порядок (укрепить режим, дисциплину среди заключенных) в ИТУ усилением мер принудительного характера не приносили должного эффекта, то руководство ГУЛАГа, ИТЛ и ИТК начинает предъявлять повышенные требования к работникам культурно-воспитательных аппаратов. Одновременно усиливается профилактическая работа среди заключенных посредством систематических обходов жилых помещений администрацией, ее общения с заключенными, выявления волнующих их проблем и принятия своевременных мер по улучшению их жизни и быта.

Создание в составе ИТЛ специальных лагерных подразделений строгого режима для изоляции активного уголовно-бандит- ствующего элемента и злостных нарушителей режима положительно повлияло на оперативную обстановку. Быстрее решались вопросы изоляции указанной категории от основной массы заключенных. Значительно сократилось внутрилагерное и межлагерное движение контингента. Эту же цель преследовало и введение в 1951 г, раздельного содержания на специальных лагерных пунктах строгого режима враждовавших между собой преступных группировок заключенных из числа "воров", "отошедших" и "беспредела".

Находится массив информации - приговоры военных трибуналов (ВТ). Доступный материал позволяет подвести некую статистическую базу и, надеюсь, позволит более объективно и обоснованно вести дискуссию. Любые дельные комментарии и замечания от знающих людей принимаются с благодарностью.

Задача :
Оценить в какой степени и как РККА боролась с воинскими преступлениями против мирного населения занимаемых территорий в 1945 году.

Входные данные для исследования :
Именные списки сержантского и рядового состава, осужденных военными трибуналами, за период вторая половина декабря 1944 по май 1945 включительно.
Донесения ВТ следующих фронтов и армий включены в исследование и перечислены здесь (). Донесения неуказанных здесь трибуналов НЕ включены в данное исследование.

• 3 Беларусский фронт (Восточная Пруссия, Польша) ; Восточная Пруссия примерно с 1 декады янв. 45.
• 2 Беларусский фронт (Германия, Польша) ; Германия примерно с 1 декады февраля 45.
• 1 Беларусский фронт (Германия, Польша) ; Германия примерно с 1 декады февраля 45.
• 1 Украинский фронт (Германия, Чехословакия) ; Германия примерно с 1 декады февраля 45.
• 4 Украинский фронт (Чехословакия, Польша) ;
• 2 Украинский фронт (Австрия, Венгрия, Румыния, Чехословакия) ;
• 3 Украинский фронт (Австрия, Венгрия, Румыния, Югославия) ;
• 37 отдельная Армия (Болгария) ;

При просмотре учитывались приговоры по делам, где преступление было совершено против населения. Такая принадлежность определяется в первую очередь по номеру статьи УК (УК РСФСР 1926г.). Следующие приговоры засчитывались как "Преступления против населения":

• 193-28 (разбой, грабеж, противозаконное уничтожение имущества и насилие... совершаемые по отношению к населению).
• 19 (подготовка к преступлению), если связано с ст. 193-28.

• Якунин Леонид Иванович, 10.04.45, ст.136 ч.2, 10 ИТЛ за "убийство немецкой семьи" .
• Бухтояров Антон Евсеевич, 29.05.1945, ст.165 ч.3, 3 ИТЛ за "грабеж мирного населения"
• Пучков Иван Федорович, ст.136 ч.2, ВМН за "изнасилование и убийство"
• Клюев Дмитрий Иванович, 28.02.1945, ст. 153 ч.2, 7 ИТЛ за "изнасилование 13 летней девочки".

Данное ограничение имеет, как ни странно, положительную сторону в дискуссии о "2 миллионах изнасилованных" в Германии (смотри у labas о происхождении этой цифры), так-как полученные у меня цифры дают минимальный уровень. Т.е. ошибка будет лежать по одну сторону полученного результата. Это удобно при анализе.

Погрешности :
В общем, я рассматриваю результаты как достаточно достоверные. Однако есть моменты:

• Я мог сам ошибиться при выборке данных и их интерпретации;
• Практически все дела содержали приговоры не относящиеся к отчетному периоду. Поэтому общее число приговоров по фронту за месяц бралось как указано в донесении (фактически с ошибкой), а приговоры по преступлениям против населения я заносил в правильную временную графу. Эта ошибка несколько влияет на результаты по месяцам, но в общих результатах она близка к нулю;
• Я не смог найти дел 3 Белорусского фронта за апрель 1945 и 1 Украинского за май 1945.

• Осужденные из офицерского состава. Причина: я не смог найти достаточно соответствующих дел в ОБД Мемориал.
• Осужденные служащие НКВД, воздушных армий и ЖД войск. Причина: Дела этих ВТ почти никогда не содержали статьи УК, по которой осудили военнослужащего (пример). Соответственно не было возможности включить эти данные в статистику, за исключением немногих дел (смотри ниже).

Разбивка по фронтам:

Разбивка по месяцам:

Т.е. ВТ карали за военные преступления против мирного населения. Но может быть карали не сильно?
Посмотрим на сроки приговоров:

Видно, что 10 лет ИТЛ - самый распространенный приговор. Высшая мера наказания - третий.
Видно, что в 1,8% случаев приговоры заменили отсылкой на фронт. На самом деле, таких случаев было больше, но я не могу их оценить по имеющимся данным.

Разбивка сроков приговоров по месяцам:

Можно долго анализировать зависимости приговоров от других факторов. Например:

• Были ли ВТ менее жестки к преступлениям против мирных немцев, по сравнению с преступлениями в других странах?
• Карали ли за изнасилование немецкой женщины слабее, чем за изнасилование других женщин (например женщин в составе РККА)?

Отдельно хотелось бы отметить наличие таких гадких случаев как, например, этот или этот , и они не единственные. Что поделать, к нашему стыду и содроганию, и это тоже было.

Я однажды писал об оценке количества изнасилований, совершенных РККА в Европе в 1944-1945 (egorka-datskij.livejournal.com/67885.htm l).
Цель, тогда и сейчас, была в попытке отстранения от эмоций и получении данных для более объективного анализа вопросов в какой степени и как РККА боролась с воинскими преступлениями против мирного населения занимаемых территорий.

Тема преступлений РККА, совершенных в Европе в 1944-1945, традиционно эмоциональна и вызывает множество острых и полярных оценок ситуации. Оценки эти (вне зависимости на чьей стороне человек) почти всегда общи и претендуют на описание всей картины происшедшего.
Однако, следует четко осознать и озвучить, что большинство этих эмоциональных оценок из любого лагеря, к сожалению, не основано ни на каком фактическом материале. А ведь, всеобъемлющие оценки требуют всеобъемлющего фактологического материала!

Список номеров дел в ОБД Мемориал использованных для исследования:

Список 315 дел (с линками) : http://egorka-datskij.livejournal.com/113890.html

Интегральная карта лагерей системы ГУЛАГа, существовавших с 1923 по 1967 год, на основании данных правозащитного общества «Мемориал».

"… нужно помнить зло, чтобы оно никогда не повторилось. Во имя того, что было, помнить, в память о тех, кто погиб, пострадал. Помнить зло во имя добра".
Лев Разгон, писатель, бывший заключенный Усольлага.

Никого не оставит равнодушным сборник документов "ГУЛаг. 1917-1960" под редакцией академика А. Яковлева.

Впервые языком документов обстоятельно и беспристрастно раскрывается, как создавалась и функционировала колониально-лагерная система, порожденная большевистской властью и вошедшая в мировую историю под названием "ГУЛаг".

В связи с 70-летием победоносного завершения Второй мировой войны наше внимание при всей неоднозначности оценок привлек вопрос о ГУЛаге в годы войны: что дал ГУЛаг фронту, как война отразилась на нем, каким был вклад заключенных ГУЛага в победу СССР в Великой Отечественной?

Развязанная война нацистской Германии против Советского Союза явилась тяжелейшим испытанием для всего советского народа. И, отмечая причины победы над врагом, многие авторы обычно не упоминают о роли ГУЛага.

Между тем деятельность его имеет самое прямое отношение к данной теме, поскольку является одним из важных слагаемых этой Победы.

Stalin´s Gulags Camps

В годы войны, несмотря на исключительно тяжелые социальные условия изоляции, голод, унижения и попрание человеческого достоинства, узники лагерей и колоний стремились внести свой вклад в достижение Победы.

Замалчиваемая долгие годы тема нашла отражение в статьях В.Пронько и В.Земского "Вклад заключенных ГУЛага в Победу в Великой Отечественной войне" ("Новая новейшая история", 1996 г.), Юрия Тарасова "ГУЛаг и наша победа" и вскользь упоминается авторами отдельных других работ по истории ГУЛага.

Данные Википедии говорят, что к началу войны в лагерях и колониях, а также в спецпоселениях число высланных в малоосвоенные районы так называемых "кулаков" и других "подозрительных" правящему режиму категорий населения страны составляло примерно 3 миллиона человек. А за весь военный период через лагеря и колонии прошло более 5 миллионов заключенных.

Самой тяжелой фазой стали 1942 и 1943 годы, когда умер каждый пятый заключенный. В общей сложности один миллион человек в ГУЛаге умер во время войны от истощения и голода.

Известно, что немецкое руководство намеревалось использовать заключенных ГУЛага в качестве пятой колонны. Расчет был прост - зэки восстанут и нанесут удар в спину советской власти. Но произошло нечто прямо противоположное.

Несмотря на отдельные случаи восстаний в первые месяцы наступления немецких войск, за годы войны во многих подразделениях и колониях были полностью ликвидированы отказы от работ. На местах с учетом особенностей военного времени применялись организованные руководством ГУЛага новые формы социалистического соревнования - фронтовые вахты и лицевые счета по выпуску сверхплановой продукции в фонд Главного командования.

В начале войны, в связи с нехваткой строевого войска и офицерских кадров по представлению НКВД СССР были изданы указы Президиума Верховного совета от 12 июля и 4 ноября 1941 года о досрочном освобождении некоторых категорий заключенных. В действующие части Красной Армии были переведены 157 тысяч человек.

За три года войны до июня 1944 года вооруженные силы приняли еще почти один миллион человек, за счет которых были укомплектованы 67 дивизий.

В период тяжелых боев 1942 г. они составляли спецотряды, направляемые на самые опасные участки боев. Немало бывших узников, добившихся досрочного освобождения, погибли в боях с немецкими войсками ("искупили вину кровью").

Многие бывшие заключенные, находясь на фронтах, проявили доблесть и геройство, за что были награждены орденами и медалями СССР.

Некоторые из них за особые боевые подвиги и заслуги были удостоены звания Героя Советского Союза. Среди них В.Бреусов, А.Ефимов, А.Оставнов, Б.Сержантов и др.

Бывший воспитанник Уфимской трудовой детской колонии Александр Матросов совершил подвиг, закрыв грудью амбразуру вражеского дзота.

Это далеко не полный перечень узников ГУЛага, ставших героями Советского Союза в Великой Отечественной войне. Известно, что этого звания были удостоены прошедшие через сталинские лагеря маршал К.Рокоссовский (дважды) и генерал армии А.Горбатов.

Военные действия привели к тому, что из районов, которым угрожала оккупация, уже в период войны было эвакуировано 27 лагерей и 210 колоний ГУЛага с общим числом заключенных 750 тысяч человек.

Война началась в неравных экономических условиях: к началу 1941 года промышленная база Германии в 1,5 раза превышала советскую. В первые месяцы войны после оккупации территорий с огромным промышленным потенциалом Германия превосходила СССР по общему объёму промышленного производства в четыре раза.

Поэтому главным направлением деятельности ГУЛага во время войны было по-прежнему экономическое. Практическая реализация общегосударственной задачи "Всё для фронта, все для победы" возлагалась и на исправительно-трудовые учреждения.

Подготовленные Госпланом СССР на 1941-1945 гг. народно-хозяйственные планы представляли программу развития основной военно-промышленной базы на востоке страны. Учитывалось наличие там необходимых стратегических резервов. В том числе - человеческих ресурсов, включающих и осужденных.

"Великое переселение" началось уже в первые месяцы войны: в экстренном порядке из Украины, Белоруссии, Молдавии, центральных районов РСФСР заключенные перевозились на Крайний Север, Урал, Дальний Восток, в Сибирь и Среднюю Азию. Воркута, Магадан, Норильск, Красноярский край и Казахстан также получили свою партию рабов.

На администрацию ИТУ возлагалось обеспечение физического состояния заключенных и их полное трудовое использование. Оборонное строительство, выпуск боеприпасов, оборудования, специальной тары и другой продукции, - везде требовалась рабочая сила.

Практически вся работа сосредотачивалась на выполнении решений Государственного Комитета Обороны и приказов Наркома внутренних дел СССР Л.Берии.

Отечественная война коренным образом изменила существо и содержание производственно-хозяйственной деятельности ГУЛага НКВД.

Если в мирное время основной продукцией промышленных колоний ГУЛага являлись предметы ширпотреба, то с первых же дней войны ГУЛаг организовал на своих предприятиях выполнение заказов для нужд фронта. Все промышленные предприятия колоний перешли на выпуск боеприпасов, спецукупорки, обмундирования для Красной Армии и другой военной продукции.

В августе 1941 года был определен перечень из 64 проектов, завершение которых имело приоритетное значение.

За первые три года войны на подведомственных НКВД стройках работало более 2 млн. человек, в том числе на строительстве железных дорог (448 тыс.), в промышленном строительстве (310 тыс.), на аэродромном и шоссейном строительстве (268 тыс.) и т. д. Силами заключенных было проведено строительство Куйбышевского авиазавода.

Ключевое значение для страны имело построение осенью-зимой 1941 года вдоль берега Белого моря ветки железной дороги Сорока (Беломорск) - Обозерская. После того как неприятель перерезал Кировскую железную дорогу, эта дорога стала единственной сухопутной коммуникацией, которая связывала "континент" с Кольским полуостровом, куда поступали грузы по ленд-лизу.

23 января 1942 года Государственный Комитет Обороны принял решение построить рокадную дорогу от Ульяновска до Сталинграда. Значительная часть этой трассы была построена вне поймы Волги, что позволяло сократить количество мостов и больших обходов.

Для ускорения работ в связи с началом войны строительство Байкало-Амурской магистрали было приостановлено, а рельсы срочно сняты и привезены к Волге.

Несмотря на то, что с июля 1942 года строительство дороги велось под непрерывными бомбардировками авиации противника, уже 7 августа 1942 г. головной участок дороги от станции Иловня до Камышина был сдан в эксплуатацию.

В целом рокадную дорогу Сталинград-Петров Вал-Саратов-Сызрань длиной в 240 км. ввели в строй за 100 дней. В Сталинград стали бесперебойно поступать воинские эшелоны с различными грузами.

* * *

О целевой направленности использования труда заключенных многочисленных филиалов ГУЛага в строительстве оборонных предприятий и производстве боеприпасов свидетельствуют различные виды выполняемой работы.

Так, заключенные Карлага (Казахстан) принимали участие в строительстве Жезказганского металлургического комбината.

С первых дней войны основное внимание было уделено строительству новых шахт и увеличению добычи руды. В 1942 г. было добыто 605 тысяч тонн медной руды против 110 тонн в 1941 г. с содержанием в ней 19800 тонн меди. Более половины ее было отправлено в Балхаш, остальное на Карсаклайский медеплавильный завод и на заводы Урала.

Был получен новый марганцевый продукт (первый), вошли в строй четыре ранее заброшенные шахты, пять шахт из вспомогательных были переведены в добычные, ввели в действие первую крупную шахту №31.

На медных рудниках работало 31170 заключенных, на Жезказганском руднике - 21000 заключенных, на строительстве железной дороги к этому руднику более 2700 заключенных.

В последующие годы запроволочный бастион давал оборонной промышленности СССР более половины всей меди. Если в начале войны в Жезказгане было всего пять шахт, то к концу войны 17.

В начале войны строящийся в Караганде большой ремонтно-строительный завод получил задание освоить и начать выпуск мин "М-50".

Заключенные инженеры и рабочие центральных мастерских разработали чертежи операционных токарных станков для поточной линии под корпуса и трубочки, применительно к местным условиям.
Вскоре 10 тысяч мин были отлиты и отправлены на Уральский военный завод для проверки их качества на кучность и осколочность. Там подтвердилось их хорошее качество.

Во время войны при нехватке бензина на заводе стали изготавливать, приспособления для перевода двигателей автомашин на газогенераторы. Было изготовлено свыше 1000 коробок передач к автомашинам. Литейный цех завода отливал станины для токарно-винторезных станков, станины к строгальным и сверлильным станкам, головки блока к тракторам СТ-3, гильзы, поршни и многие другие детали и запчасти к тракторам и комбайнам.

В Карлаге действовали кирпичные и стекольные заводы, изготовляющих продукцию для местных нужд.

В годы войны специальное отделение Карлага обеспечивало Красную Армию походными лошадьми (артиллерийскими и обозными). Только в октябре 1941 года лагерь сдал первую партию - 1443 лошади, все они были признаны годными.

В структуру Карлага входил лагерь с экзотическим названием "АЛЖИР" (Акмолинский лагерь жен изменников Родины). В нем одновременно содержалось до 15 тысяч арестанток.

Удивительное жизнелюбие, стремление к жизни этих женщин, которые умели выживать в степные бури, лютые морозы, нечеловеческих жизненных условиях вызывают глубокое уважение.

Условия их содержания не отличались от общих в Карлаге. Это отделение лагеря было обнесено несколькими рядами колючей проволоки, были установлены вышки охраны. Тем не менее, большинство женщин работали с "нужными" лагерю профессиями.

Самими заключенными была построена швейная фабрика, где во время войны шили военное обмундирование.

Фабрике ежегодно присылали заказы на 3 тысячи комплектов телогреек и брюк. На фабрике работали 3,5 тысячи женщин. В Карлаге действовало и валяльное производство с выпуском 30 тысяч пар валенок в год. На этих предприятиях работали более пяти тысячи заключенных.

Значительное место занимало и многоотраслевое сельское хозяйство: будучи одним из отделений Карлага, оно обязано было произвести огромный объем сельскохозяйственной продукции.

Специалисты гуманитарного профиля (музыканты, артисты, учителя и т.д.), получившие на медицинской комиссии категорию "ТФ", были заняты на сельхозработах и в качестве подсобных рабочих на стройке. В лагере велась работа по отбору семян, по селекции, по мелиорации. Была построена малая электростанция.

Среди заключенных жен изменников родины были: Кира Георгиевна Андроникашвили - актриса, кинорежиссёр, жена Бориса Пильняка, Елизавета Николаевна Арватова-Тухачевская, Надежда Абрамовна Гольдштейн - жена И.И.Либерберга (первого председателя Еврейской автономной области), Рахиль Михайловна Мессерер-Плисецкая - актриса кино, мать Майи Плисецкой (находилась в лагере с грудным ребенком), Наталья Ильинична Сац - режиссёр и театральный деятель, жена И. Я. Вейцера, Лия Лазаревна Соломянская - деятель советского кинематографа и журналистка, мать Тимура Гайдара, а также Евгения Серебровская (муж - А.П.Серебровский), Вера Крестинская (муж - Н.Н.Крестинский), жена и дочь А.С.Енукидзе и многие другие известные узницы.

Условия труда и содержание женщин в лагере были намного тяжелее, чем у мужчин. Они усугублялись еще жестоким отношением к ним надзирателей, которые лишний раз старались оскорбить, унизить и без того нелегкое положение женщин-заключенных. Все это приводило к высокой смертности среди них. С 1942-го по 1944 год умерли 540 женщин.

Одним из "старожилов" советской лагерной системы был Воркутинский исправительно-трудовой лагерь (Воркутлаг). Основным производственным профилем Воркутлага была разработка воркутинских угольных месторождений.

Воркута была выделена из состава Ухто-Печерского ИТЛ в самостоятельное подразделение с численностью в более 12000 человек. Ими строилась Северо-Печерская магистраль. По плану дорогу должны были построить к 1945 году, но с началом Великой Отечественной войны сроки строительства изменились.

Ценой неимоверного труда и жизни многих тысяч заключенных дорога была построена в невиданно короткие сроки. 28 декабря 1941 года первый поезд пришел в Воркуту. Было заложено 29 новых шахт, из них 12 введено в эксплуатацию.

В тяжелые годы войны Воркута внесла в военную экономику страны огромный вклад. Особенно это важно было для осажденного Ленинграда.

"Уголь Воркуты дорог нам не только как топливо, но и как знак любви", - писала "Ленинградская правда".

В 1943 г. в Ленинград стали поступать угольные эшелоны и из Инты. Всего за годы войны промышленности и транспорту Ленинграда было отгружено более 200 тысяч вагонов воркутинского и интинского угля.

В результате принятых мер резко увеличилась добыча угля в Печорском бассейне. За военные годы в Печорском бассейне было добыто 8,6 млн. тонн угля, в семь с лишним раза больше, чем за все девять довоенных лет. Он отправлялся в 35 городов девяти областей и двух автономных республик РСФСР. Это послужило основанием назвать добываемый здесь уголь углем Победы.

Но нельзя не отметить, что среди заключенных имелись и многочисленные отказы от выполнения трудовых обязательств и невыполнение производственных норм.

К примеру, в подразделения Воркутстроя в 1941 г., когда условия содержания были ужесточены, зафиксированы свыше 30 тысяч человеко-дней отказов от работы.

В 1942 году, как уже отмечалось, были попытки даже вооруженного выступления заключенных.

* * *

Одним из крупнейших лагерных комплексов ГУЛага был Норильлаг.

За время существования Норильлага силами заключенных были построены никелевый, медеплавильный и кобальтовый заводы, ряд рудников и шахт, в том числе угольных. На этих предприятиях трудились также заключенные. В "роковые сороковые" количество заключенных там составляло почти 35 тысяч.

Помимо объектов горно-металлургического комплекса заключенные Норильлага построили и обслуживали железную дорогу Норильск-Дудинка, автомобильные дороги, вспомогательные и подсобные производства.

Принимали участие в геологоразведочных работах (в том числе связанных с радиоактивным сырьем на Таймыре, в добыче слюды на Бирулинском месторождении природных строительных материалов в окрестностях Красноярска.

В годы Отечественной войны Норильск из-за своего расположения в глубоком тылу приобрел особо приоритетный статус и были приняты большие усилия, чтобы расширить там начинавшийся в 1942 году выпуск никеля.

Ввиду экстремальных климатических условий Заполярья медицинский осмотр и отбор заключенных, подлежащих отправке в Норильск, производился не после прибытия в лагерь, а до того, в местах их отправления. При этом отправке не подлежали те, кого оценивали как неспособных к длительному пребыванию и труду за полярным кругом.

Северный морской путь требовал ледокольного "эскорта", поэтому река Енисей все годы в навигацию была главной этапной дорогой от Злобина до Дудинки. Был и случай гибели баржи, когда затонули многие заключенные.

По воспоминаниям заключенных, в Норильске реально работали около 10-12 часов в день. Они же свидетельствовали, что в эти часы не входило время ни для обеденного перерыва, ни для сбора заключенных и их поверки, ни на путь на работу и обратно. Выходных дней для заключенных было очень мало, а при производственной надобности в военное время они и вовсе отменялись.

Одно из крупнейших лагерных образований в военное время было создано на территории Урала - Тагиллаг НКВД - с десятками штрафных лагерей с заключенными, которым предстояло построить Нижнетагильский металлургический завод (НТМЗ).

Первые эшелоны с волгостроевцами стали прибывать на строительные площадки уже в начале февраля 1942 года в разгар самой лютой военной зимы на Урале. По данным на 10 февраля в штате строительства НТМЗ числилось 15,5 тысячи человек и из них 5250 были заключенными.

Кроме труда заключенных ИТК №4 и узников Волголага в Нижнем Тагиле использовался и труд репрессированных советских немцев и насильно депортированных народов Кавказа и Крыма (см. подробно А. Некрич "Наказанные народы").

Военная обстановка того времени не позволяла сразу направлять солдат, вышедших из окружения или освобожденных из плена, в ряды Красной Армии. Поэтому было принято решение о проверке солдат, побывавших в плену, а также временно находившихся в окружении, в лагерях ГУЛага и колониях.

Исключительная роль в производстве новых средств вооружения армии и флота принадлежала конструкторским бюро в ГУЛаге, известным под названием "шарашка" - жаргонное название НИИ и КБ тюремного типа, подчинённых НКВД/МВД СССР, в которых работали заключенные ученые, инженеры и техники.

Не касаясь исторических корней Особых и Специальных конструкторских бюро, восходящих к концу 1920-30 годов, подчеркнем, что через шарашки прошли многие выдающиеся советские ученые и конструкторы, создавшие много новых типов военной техники и вооружений для Красной Армии. Вот некоторые "создания" тюремных НИИ и КБ в период войны: фронтовой бомбардировщик Ту-2 под руководством А.Н.Туполева; вспомогательные авиационные двигатели под руководством В.П.Глушко; универсальная артиллерийская система 52 мм; полковая 75-мм пушка, принятая на вооружение в сентябре 1943 года.

В ОКБ-16 (спецтюрьма в Казани при авиазаводе №1) в "шарашке по ракетным двигателям" с ноября 1942 г. трудился переведенный из "омской шарашки" Туполева С.П.Королев. КБ было создано на заводе в Мотовилихе.

За годы войны этим заводом было выпущено 48,6 тысячи пушек - каждая четвертая, произведенная в стране.

Особое техбюро ОТБ-40 было создано на Казанском пороховом заводе №40.

Контингент этого бюро составляли инженерно-технические работники пороховой промышленности и бывшие работники этого завода, обвиненные во вредительстве и осужденные на длительные сроки заключения.

В годы войны ОТБ-40 осуществляло разработку и освоение пороха, в том числе к реактивным снарядам установки "Катюша". Возглавлял группу Н.П.Путимцев.

Ведущими специалистами были В.В.Шнегас, научные работники М.А.Швиндельман, Д.Е.Воробьев и др.

Среди известных заключенных тюремных НИИ и КБ можно назвать: авиаконструторов Р.Л.Бартини, В.М.Мясищева, Н.Н.Поликарпова, Л.Л.Кербера, специалиста по дальней радиосвязи; крупных химиков А.С.Фанштейна, Г.Л.Штукатера, М.А.Бельдера, Д.И.Гальперина; ученого и конструктора авиационных двигателей Б.С.Стечкина и многих других.

Следует отметить, что условия жизни в тюремном КБ не походили на жизнь в обычном сталинском лагере. Питание давалось по специальным нормам.

Ученые и изобретатели, осужденные за вредительство, названные врагами народа, добросовестно и плодотворно трудились в тюремных конструкторских бюро.

В отчете Четвертого спецотдела НКВД СССР за 1939-1944 годы были проведены десятки изобретений: самолеты, моторы, пушки, подводные лодки, катера, радиостанции, приборы ночного боя.

Их вклад в Победу и их имена долго были засекречены и только спустя многие годы были названы. Многие были досрочно освобождены и награждены орденами и медалями.

В историческом развитии страны в это время важное место занимало атомное строительство. Рядом с "Белым архипелагом", как его назвал Владимир Губарев, где трудились в секретных городках ученые, существовали страшные архипелаги ГУЛага, где заключенные добывали урановую руду.

К концу 1944 г. труд заключенных использовался на 640 предприятиях. Несмотря на тяжелейшие условия, ГУЛаг внес достаточно серьёзный вклад в развитие военной экономики СССР. С начала войны и до конца 1944 года заключенные ГУЛага выпустили 70,7 млн. единиц боеприпасов, в том числе 25,5 млн. миномётных мин, 35,8 млн. ручных гранат и запалов к ним, 9,2 противопехотных мин, 100 тысяч авиабомб и др (см. В. Земсков. ГУЛаг. Историко-социологический аспект. 1991 г.).

Они добывали не только уголь Воркуты, лес Сибири, руду и золото Магадана. Они также производили танки, самолеты, боеприпасы, вооружение, одевали армию, были построены и сданы в эксплуатацию 612 оперативных аэродромов и 230 аэродромов со взлетно-посадочными полосами, построены железные и шоссейные дороги и многое другое, что диктовалось военным временем.

А если говорить о персональной ответственности, то главный виновник всех этих невиданных репрессий - Сталин (Д.А.Волкогонов "Триумф и трагедия", кн. 2, стр. 241).

Конечно, такое потрясение, как война, не могло не оказать воздействие на развитие ГУЛага. Будучи крупнейшим строительным ведомством до войны, таким он оставался и в годы войны. Условно в 1941-44 гг. около 15% всех капитальных работ в стране выполняли заключенные. Но при этом менялась структура этих капитальных работ. Если до войны больше строили всякого рода электростанций, плотин, шоссейных дорог, то во время войны исправительный труд заключенных использовался на главных стратегических направлениях: строительство аэродромов, шахт, строительство предприятий черной металлургии, что диктовалось нуждами военного времени. Разумеется, что выпуском продукции для фронта занимались и многие другие предприятия. ГУЛаг служил экономикой принудительного труда.

И еще один немаловажный момент. Труд заключенных применялся прежде всего в тех районах, где местное население либо вовсе отсутствовало, либо не могло быть привлечено к основным работам. Преследовавшаяся при этом основная цель заключалась в создании экономической базы в окраинных и не освоенных, но стратегически важных районах страны.

Признаюсь, когда я писал этот материал, перед моим мысленным взором невольно вставали жертвы ГУЛага. "Это был плен в своем отечестве", как назвал одну из своих книг Лев Разгон.

Но нельзя не признать, что успехи на фронтах Отечественной войны во многом были обусловлены результатами титанических усилий тружеников тыла, и в немалой степени вкладом тех, кого называли "врагами народа". Победа над нацистской Германией была достигнута благодаря мужеству, стойкости и терпению всего советского народа - включая тех, кого превратили в "человеческий материал".

Приведенные данные должны немного притушить яркость и праздничность впечатлений от юбилейных мероприятий, которые официальная Москва посвящает исключительно Победе. Благодаря им, как мне кажется, удалось главное - в России ничего не изменилось. Как и прежде задвигается на самый дальний план все, что связано с многолетним террором. Никто не вспоминает о предвоенных ошибках и преступлениях руководства, о миллионах советских граждан, депортированных в дальние регионы страны и томящиеся в ГУЛагах. Трагическая память о войне подменяется памятью об одном счастливом дне - Дне Победы. В сознание внедряется только эта идея. Оправдывается даже преступный пакт Молотова - Риббентропа.

Историческая память - важная составляющая будущего любого народа. Поэтому нельзя допустить, чтобы гибель миллионов людей, боль и трагедии, допущенные большевистской властью, были забыты.

Вечная вам память, рабы Победы!

(Карательная практика в отношении военнослужащих, осужденных в годы Великой Отечественной войны по 58-й статье УК РСФСР. По материалам Вологодской области)

За победу в Великой Отечественной войне советский народ заплатил огромную цену. И хотя точных сведений до сих пор нет, потери Красной армии за 1941—1945 гг., по мнению военных историков, составили 8 668 400 человек (Гриф секретности снят: Потери Вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах / Под общ. ред. Г.Ф. Кривошеева. М., 1993. С. 129) . В это число вошли погибшие на полях сражений, пропавшие без вести, умершие от ран, не вернувшиеся из плена.

История, однако, умалчивает о тех, кто уже на Родине оказался за колючей проволокой по печально известной 58-й статье Уголовного кодекса РСФСР (58 ст. УК РСФСР (в ред. 1926 г.) гласила: «Контрреволюционным признается всякое действие, направленное к свержению, подрыву и ослаблению власти рабоче-крестьянских советов и избранных ими… правительств Союза ССР, союзных и автономных республик или к подрыву или ослаблению внешней безопасности Союза ССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской революции». Наибольшую известность из составов этой статьи получили: измена Родине (58-1), участие в антисоветском заговоре (58-11), шпионаж (58-6), вредительство (58-7), диверсии (58-9), контрреволюционная пропаганда и агитация (58-10), контрреволюционный саботаж (58-14), терроризм (58-8) и др. Данная статья имела аналоги во всех УК союзных республик) и откуда не вернулся.

Согласно данным Главной военной прокуратуры, только за измену Родине (ст. 58-1 п. «б»)( Литерное, т.е. буквенное обозначение «б» пункта 1 ст. 58 санкционировало меру уголовного наказания в отношении изменников Родины из числа военнослужащих) в годы Великой Отечественной войны были осуждены 125 933 военнослужащих (Отсутствуют данные за 2-е полугодие 1945 г. и 1946 г. См.: Епифанов А.Е. Ответственность за военные преступления, совершенные на территории СССР в годы Великой Отечественной войны. 1941—1956 гг. Волгоград, 2005. С. 265).

Безусловно, большинство из них заслуженно понесли суровое наказание. Но если учесть крайнюю идеологизацию советского правосудия и ужесточение мер наказания в условиях военного времени, нельзя отрицать и политические мотивы, которые во многом конкретно предопределяли степень вины тех или иных лиц и являлись базой для вынесения приговоров, нередко не адекватных тяжести преступления (К сожалению, провести четкую грань между настоящими предателями и невинно осужденными за измену Родине не представляется возможным, поскольку многие архивные дела до настоящего времени еще не рассекречены).

Чтобы карательные меры властей выглядели как исполнение воли народа, в прессе развернулась кампания по обличению дезертирства и тому подобных явлений. Так, в ноябре 1941 года на страницах областной газеты «Красный Север» появилась статья «Мысли о плене» некоего военнослужащего Н. Багрова, в которой автор излагал, на наш взгляд, официальную позицию по данному вопросу. В частности, он писал: «…только с твердой убежденностью, что командиры Красной армии не сдаются, можно воевать хладнокровно и уверенно… Сдача в плен всегда считалась в армейской среде позором… Предать Родину — что может быть ужаснее этого преступления… Тот, кто сдается в плен, предает своих близких, обрушивает на них гнев народа и карающую силу закона. Кличка «отец, мать, жена, сын или дочь предателя» будут повсюду преследовать близких людей. И семья трижды проклянет его за несмываемый позор…» (Багров Н.Мысли о плене // Красный Север. 1941. 14 нояб. С. 2).

Военнослужащие Красной армии (многие из числа окруженцев первых месяцев войны), арестованные за сдачу без сопротивления в плен или попытку перейти на сторону противника, в полной мере испытали на себе репрессивные меры как изменники Родины. Особые совещания, суды и военные трибуналы по литерному пункту «б» статьи 58-1 выносили им не подлежавшие обжалованию приговоры — высшую меру наказания. Некоторые из приговоренных к расстрелу не доживали до назначенной кары и умирали в тюрьме. Например, в декабре 1941 года не была осуществлена исключительная мера в отношении бывшего военнослужащего А.З. Голубева, осужденного по этой статье: он скончался в больнице тюрьмы № 1 г. Вологды (Архив УВД по Вологодской области. Ф. 29. Оп. 2. Д. 7. Л. 148).

Вместе с тем следует отметить, что начиная с 1942 года количество «расстрельных» приговоров по статье 58-1 п. «б» стало постепенно снижаться. В случаях, когда при пересмотре дел обвиняемых в порядке надзора Военная коллегия (Приговоры и определения Военной коллегии были окончательными и кассационному обжалованию и опротестованию не подлежали. Они могли быть пересмотрены только в порядке надзора Пленумом Верховного суда СССР по протесту Прокурора СССР или Председателя Верховного суда СССР. О каждом приговоре к высшей мере наказания (расстрелу) все военные трибуналы были обязаны немедленно сообщать по телеграфу председателю Военной коллегии и соответствующему прокурору) Верховного суда СССР «не усматривала» необходимости применения полной санкции данной статьи, расстрел заменялся 10 годами лишения свободы в исправительно-трудовом лагере с последующим поражением в правах на 5 лет. Так, в первом полугодии 1943 года подобная замена была произведена Военколлегией одному из бывших бойцов Красной армии, которого за измену Родине военный трибунал войск НКВД по Вологодской области приговорил к высшей мере наказания (Архив УВД по Вологодской области. Ф. 18. Оп. 1. Д. 17. Л. 4).

В ряде случаев протесты на приговоры выносил лично Председатель Верховного Суда СССР. В частности, так «повезло» осужденному К. Даминову, который ожидал исполнения приговора в тюрьме № 4 г. Череповца. Военным трибуналом 37-й отдельной стрелковой бригады 2-й резервной армии он был приговорен 4 ноября 1942 года к расстрелу по совокупности статей 19-58-1б (попытка измены Родине), 19-58-11 (попытка создания контрреволюционной организации) и 58-10 ч. 2 (контрреволюционная агитация в военной обстановке).

Иными словами, он обвинялся не только в намерении лично перейти на сторону врага, но и в создании из красноармейцев своего взвода группы, вместе с которой и хотел перебраться к немцам. Заодно ему инкриминировались: восхваление фашистского строя, распространение клеветнических измышлений о плохом питании в Красной армии и призывы к членовредительству. Правда, из всего «набора» обвинений Военколлегия на основании доводов протеста исключила два первых. Учитывая, что обвинения Даминову были предъявлены по показаниям свидетеля, признанного психически неполноценным, наказание ему было определено только по статье 58-10 ч. 2 и смягчено до десяти лет лагеря и пяти последующих за ними лет поражения в правах. Правда, и этот срок для осужденного оказался непосильным. Он не пробыл в неволе и двух лет — умер в областной больнице для осужденных в поселке Шексна 24 июня 1944 года от дистрофии и туберкулеза легких.

Следует отметить, что в соответствии с примечанием 2 к статье 28 Уголовного кодекса РСФСР военные суды стали широко практиковать в отношении осужденных военнослужащих отсрочки исполнения приговоров до окончания военных действий с условием направления их на фронт. К примеру, только за июль—август 1944 года трибуналы 2-го Белорусского фронта применили такую отсрочку к 54 проц. общего числа осужденных за этот период (Военные трибуналы — органы советского правосудия. М., 1958. С. 102).

Несмотря на то что отсрочка не допускалась к осужденным за контрреволюционные преступления, бандитизм, убийство, разбой и другие наиболее тяжкие преступления (См. подробнее: Ткачевский Ю.М. Ответственность за воинские преступления во время Великой Отечественной войны (1941—1945) // Вестник Московского университета. Сер. 11. Право. 2005. № 3. С. 37), военные трибуналы нередко заменяли в отношении осужденных по 58-й статье высшую меру наказания десятилетним сроком заключения, который в свою очередь заменялся направлением их в действующую армию. В таких случаях применение отсрочки исполнения приговора связывалось не только с личностью виновного, но и с обстоятельствами, характеризующими преступление. Пересмотр приговора оправдывался обстановкой военного времени и предоставлением возможности оступившимся искупить свою вину в борьбе с врагом. Например, красноармейцы А.И. Старыгин и Т.Ф. Слепов, осужденные 26 июня 1942 года военным трибуналом Вологодского гарнизона Архангельского военного округа по статье 58-1 п. «б», были освобождены из-под стражи в тюрьме № 1 г. Вологды и переданы в военкомат для последующей отправки на фронт (Архив УВД по Вологодской области. Ф. 29. Оп. 2. Д. 7. Л.311).

Первоначально такие военнослужащие направлялись в строевые, а затем в штрафные части, которые были созданы по приказу наркома обороны СССР И.В. Сталина № 227 от 28 июля 1942 года (Положение о штрафных ротах действующей армии и Положение о штрафных батальонах, куда направлялись лица офицерского состава, были утверждены 20 сентября 1942 г. и объявлены приказом НКО СССР № 298 от 28 сентября 1942 г.) . Всего за годы войны было сформировано 65 штрафных батальонов и 1037 штрафных рот. Через них прошло 427 910 человек, или 1,24 проц. общей численности Вооруженных сил СССР (Пыхалов И.В.Великая Оболганная война. М., 2005. С. 437, 438. Вышедший на экраны фильм«Штрафбат» создает иллюзию того, что количество штрафных подразделений было непомерно велико, и именно штрафники приняли на себя основное бремя войны). Осужденные из числа штрафников, проявившие себя достойными бойцами, освобождались от наказания с последующим снятием судимости.

Красноармейцы, побывавшие в немецком плену и арестованные отделами «Смерш» (Главное управление контрразведки НКО «Смерш» («Смерть шпионам») и его органы на местах были созданы на базе особых отделов НКВД в апреле 1943 г. Аналогичная структура была создана в Наркомате ВМФ СССР) , часто необоснованно выдавались за лиц, якобы завербованных германской разведкой, а потому активно «разрабатывались» оперативными частями тюрем с целью выявления, какое задание было ими получено. К примеру, в тюрьме № 1 г. Вологды уже были определены заранее стандартные обвинения к подобным заключенным: переход линии фронта, чтобы снова влиться в ряды Красной армии и вести контрреволюционную агитацию среди бойцов за сдачу в плен. Разумеется, все агентурные материалы подтверждались следствием, арестованные признавали свою вину и сурово наказывались: их ожидал, как правило, расстрел, либо его смягченный вариант в виде 10 лет заключения с последующим поражением в правах на 5 лет (Архив УВД по Вологодской области. Ф. 8. Оп. 1. Д. 51. Л. 11; Д. 52. Л. 18об).

Как свидетельствуют источники, этот срок для большинства, получивших клеймо изменника Родины, становился «смертью в рассрочку». Подарив жизнь, Советское государство предоставляло им возможность искупить вину ударным лагерным трудом. А поскольку законодательство тех лет относило осужденных по любому из пунктов 58-й статьи к категории особо опасных государственных преступников, то в лагерях они направлялись на самые тяжелые работы. При существовавших нормах выработки и крайне плохом питании здоровья хватало ненадолго.

Просьбы о помиловании, как правило, отклонялись «в силу тяжести совершенных преступлений». К примеру, такую формулировку отказа на заявление о помиловании получил 12 марта 1947 года заключенный Опокского исправительно-трудового лагеря А. Данилов. Бывшему младшему лейтенанту (из числа окруженцев), осужденному по статье 58-1 п. «б», не помогла даже отличная характеристика, выданная администрацией лагерного участка. В ней, в частности, отмечалось его добросовестное отношение к труду, хорошее поведение в быту и отсутствие административных взысканий за все время пребывания в лагере. Заметим, что осужденный, отбывая здесь свой срок с 1944 года, работал молотобойцем и выполнял норму на 120 проц. Через год после отказа на просьбу «вернуть свободу и дать возможность встать в ряды свободного советского народа» он умер от туберкулеза легких.

Картина репрессивной деятельности советского правосудия в отношении изменников Родины будет не полной, если не упомянуть о том, что при осуждении по статье 58-1 п. «б» страдали не только они сами, но и их семьи. Например, 20 сентября 1943 года были заключены под стражу и этапированы из д. Кузьмо-Демьянское Мяксинского района в тюрьму № 4 г. Череповца колхозница О.Н. Лобашова вместе с тремя малолетними детьми. Они подлежали высылке в Коми АССР по делу мужа и отца, осужденного 28 ноября 1942 года военным трибуналом 55-й армии (55-я армия под командованием генерал-майора артиллерии В.П. Свиридова в этот период вела боевые действия на Ленинградском фронте. В конце декабря 1943 г. объединена с 67А) по ст. 58-1 п. «б». Этот красноармеец был обвинен в попытке перехода на сторону врага во время нахождения на передовой.

Бывшим военнослужащим, оказавшимся в годы войны в местах заключения на территории Вологодской области по 58-й статье, помимо «измены Родине» (58-1б) чаще других составов преступления инкриминировались также контрреволюционная агитация (58-10) и контрреволюционный саботаж (58-14). Судебные процессы по подобным делам проводились в закрытых заседаниях и не подлежали освещению в печати. Только показательные судебные процессы в отношении нацистских преступников и их пособников — изменников Родины находили отражение в центральных газетах. Местная пресса лишь перепечатывала эти материалы («О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и их пособников»: Указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г)

В частности, в июле 1943 года на страницах «Красного Севера» широко освещался процесс по делу о зверствах немецко-фашистских захватчиков и их пособников на территории г. Краснодара и Краснодарского края. В числе обвиняемых был и бывший военнослужащий И.Ф. Котомцев, который после добровольной сдачи в плен поступил на службу в полицию, а затем в гестапо. За участие в карательных операциях он был приговорен к смертной казни через повешение (См.: Красный Север. 1943. 17 июля. С. 1; 21 июля. С. 2)

Следует отметить, что трудящиеся Вологодской области, как и страны в целом, «горячо одобряли приговоры военных трибуналов над немецкими извергами и предателями» (Красный Север. 1943. 22 декабря. С. 1).

Категорию осужденных за контрреволюционную агитацию попадали и те военнослужащие Красной армии, которые были уличены особыми отделами НКВД и «Смерш» в распространении так называемых пораженческих слухов, содержавших антисоветские высказывания. Эти слухи носили самый разнообразный характер, но большей частью касались положения дел на фронтах, экономического и военного потенциала СССР, отношения немцев к пленным красноармейцам и местному населению и т.п. Подобные крамольные мысли, случайно высказанные красноармейцами вслух при бдительных сослуживцах, сотрудниках госпиталей и других добровольных помощниках оперативных работников, оборачивались для них расплатой «по самому крупному счету». В военной обстановке предел наказания по статье 58-10 не ограничивался. И если в начале войны за контрреволюционную агитацию профашистского пораженческого характера в основном расстреливали, то позже стали направлять на 10 лет в лагеря.

Например, в мае 1943 года такой срок и последующее поражение в правах на 5 лет за «изменническую агитацию» получил боец А.И. Данилов, который после возращения из госпиталя в беседе со своими новыми сослуживцами «поделился воспоминаниями» о факте добровольного посещения с группой солдат блиндажа противника в сентябре 1941 года.

Неосторожное откровение стоило ему дорого. В августе 1943 года он умер от пеллагры в отдельном лагерном пункте № 9 Управления исправительно-трудовых лагерей и колоний по Вологодской области.

За бывшими красноармейцами, осужденными по 10 пункту 58-й статьи в бытность их на военной службе, в местах заключения следили особо бдительно, по крупицам собирая информацию об их антисоветских настроениях. Такие лица состояли на особом оперативном учете, на них заводились специальные агентурные дела.

Если компрометирующих материалов собиралось достаточно, то уже раз наказанных повторно привлекали к уголовной ответственности за так называемую контрреволюционную деятельность. Так что для большинства осужденных, получивших дополнительные сроки по 58-й статье в местах лишения свободы, снятие обвинения происходило посмертно. В то же время нельзя не отметить, что значительная часть агентурных дел оставалась нереализованной (Что касается дальнейшей судьбы нереализованных агентурных дел, то все они уничтожались по истечению пятилетнего срока хранения как «не представлявшие оперативной ценности»).

В ряде случаев оперативным работникам не удавалось набрать улик на новое следственное дело. Нередко разработки подозреваемых прекращались ввиду их смерти или этапирования в другие места заключения. К примеру, по причине смерти в конце ноября 1943 года было закрыто агентурное дело на бывшего бойца 29-й запасной строительной бригады И.М. Решетникова, осужденного военным трибуналом на 10 лет по статье 58-10, который якобы продолжал вести пораженческую контрреволюционную агитацию (Архив УВД по Вологодской области. Ф. 29. Оп. 2. Д. 125. Л. 238).

Условия военного времени не могли не отразиться на практике применения мер уголовного наказания. За отдельные виды преступлений предусматривалось ужесточение этих мер. Как свидетельствуют документы, в первый период войны за небрежное исполнение воинских приказов, дезертирство с передовой и т.п. красноармейцев в большинстве случаев судили не по статье Уголовного кодекса РСФСР 193 (воинские преступления), а по статье 58-14 (контрреволюционный саботаж). Не принималась во внимание реальная обстановка на фронте, а учитывались лишь отягчающие обстоятельства при совершении подобных преступлений. В результате осужденных, как правило, приговаривали к высшей мере наказания — расстрелу. Так, в марте 1942 года военный трибунал войск НКВД по Вологодской области вынес столь суровую кару по этой статье двум бывшим бойцам Красной армии — В.И. Фарутину и И.Д. Фомину (И.Д. Фарутин 12 января 1965 г. был реабилитирован Вологодским областным судом).

Необходимо отметить, что приговоры приводились в исполнение непосредственно в тюрьмах. Начиная со второй половины 1942 года количество расстрелов резко пошло на убыль, а судебные органы стали реже усматривать необходимость применения статьи 58-14 за сугубо воинские преступления и возвратились к довоенной практике их квалификации — по 193-й статье УК РСФСР.

Следует сказать, что в годы войны осужденные по 58-й статье из числа военнослужащих значительно повышали и без того высокий уровень смертности лагерного контингента на Вологодчине. Большая часть из них оказывалась за колючей проволокой физически и морально истощенными, с недолеченными ранами. Некоторые умирали еще в пути. Так, 29 апреля 1943 года в областном пересыльном пункте была зафиксирована смерть бывшего красноармейца 2-й резервной армии Р.Л. Геденрейха, осужденного в декабре 1942 года на 10 лет ИТЛ за контрреволюционную агитацию. Многие нашли свой последний приют на кладбищах лагерных пунктов и колоний спустя всего несколько месяцев после прибытия этапа.

К примеру, бывший военнослужащий И.И. Данилин, осужденный в декабре 1942 года военным трибуналом 54-й армии (54-я армия под командованием генерал-лейтенанта А.В. Сухомлина в декабре 1942 г. участвовала в боях на Волховском фронте, в Ленинградской битве 1941— 1944 гг.), умер 17 января 1943 года в стационаре отдельного лагерного пункта № 1 от дистрофии 2-й степени (Архив УВД по Вологодской области. Ф. 33. Оп. 1. Д. 2662. Л. 12).

Наибольшая смертность среди заключенных, судя по архивным документам, наблюдалась в 1942—1943 гг. Таким образом, нельзя не признать того факта, что довольно значительное число лиц, оказавшихся в годы войны, а также после победы в заключении, попали за колючую проволоку необоснованно, а лишь в силу специфики советского правосудия. Многие из них так и не дождались освобождения, хотя не являлись ни политическими противниками режима, ни военными преступниками.

Н.А. БЕЛОВА.

«Отношение большевистской власти к воинам Красной Армии, попавшим в плен, сложилось еще в годы Гражданской войны. Тогда их расстреливали без суда и следствия»… Такими словами фронтовик академик Александр Яковлев в своей книге «Сумерки» обозначил одну из самых страшных бед Великой Отечественной, с первого дня которой плен стал жестоким испытанием для миллионов советских солдат и офицеров. Большинству он стоил жизни, а выжившие почти полтора десятка лет носили на себе клеймо предателей и изменников.

Статистика войны

Точных данных о советских военнопленных нет до сих пор. Германское командование указывало цифру в 5 270 000 человек. По данным Генштаба Вооруженных Сил РФ, число пленных составило 4 590 000.

Статистика Управления уполномоченного при СНК СССР по делам репатриации говорит, что наибольшее количество пленных пришлось на первые два года войны: в 1941 году - почти два миллиона (49%); в 1942-м - 1 339 000 (33%); в 1943-м - 487 000 (12%); в 1944-м - 203 000 (5%) и в 1945 году - 40 600 (1%).

Подавляющее большинство солдат и офицеров попало в плен не по своей воле - брали раненых, больных. В плену погибло до 2 000 000 солдат и офицеров. Обратно в СССР репатриировано свыше 1 800 000 бывших военнопленных, из которых около 160 000 отказались вернуться.

Согласно сводке донесений немецких штабов, с 22 июня 1941-го по 10 января 1942 года фашисты взяли в плен 3 900 000 человек, среди них более 15 000 офицеров.

Меж двух огней

Однако вся эта человеческая трагическая цифирь появилась лишь после Дня Победы. В первые же дни Великой Отечественной еще не было данных о ходе боевых действий, но репрессивный аппарат советской власти уже предвидел возможные негативные последствия и считал нужным их пресекать на корню.

На шестой день войны, 28 июня 1941 года, под грифом «Совершенно секретно» был издан совместный приказ НКГБ, НКВД и Прокуратуры СССР «О порядке привлечения к ответственности изменников родины и членов их семей». В таковые записали и семьи пропавших без вести. Под следствие попадали даже военнослужащие, пробывшие за линией фронта всего несколько дней. Бойцов и командиров, вырвавшихся из окружения, встречали как потенциальных предателей.

По советскому законодательству, действовавшему до войны, сдача в плен, не вызывавшаяся боевой обстановкой, считалась тяжким воинским преступлением и каралась высшей мерой наказания - расстрелом с конфискацией имущества. Кроме того, советским законодательством была предусмотрена ответственность за прямой переход военнослужащего на сторону врага, бегство или перелет за границу. Эти преступления рассматривались как измена Родине и карались смертной казнью, а совершеннолетние члены семьи изменника привлекались к уголовной ответственности. Таким образом, из советского законодательства явствует, что военнослужащий, попавший в плен по независящим от него обстоятельствам, в условиях, вызванных боевой обстановкой, привлечению к ответственности не подлежал. В законодательстве не было никаких ограничений в отношении материального обеспечения, выдачи пособий и оказания льгот членам семей военнослужащих, попавшим в плен.

Однако в реальных условиях войны для предотвращения случаев сдачи в плен руководство страны во главе со Сталиным использовало карательные средства.

Постановлением Государственного комитета обороны СССР от 16 июля 1941 года плен и нахождение за линией фронта квалифицировались как преступления. А ровно через месяц появился приказ Ставки Верховного Главного Командования Красной Армии № 270 «Об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия». Его не публиковали, а лишь зачитали «во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах и штабах».

В частности, в приказе говорилось, что «позорные факты сдачи в плен нашему заклятому врагу свидетельствуют о том, что в рядах Красной Армии имеются неустойчивые, малодушные, трусливые элементы», которые «прячутся в щелях, возятся в канцеляриях, не видят и не наблюдают поля боя, а при первых серьезных трудностях в бою пасуют перед врагом, срывают с себя знаки различия, дезертируют с поля боя. Трусов и дезертиров надо уничтожать».

Председатель Государственного Комитета Обороны Иосиф Сталин приказывал «командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров». Вышестоящие командиры обязывались расстреливать «подобных дезертиров».

Сталин требовал драться до «последней возможности», а если «начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться в плен - уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи».

Очевидно, что Иосифу Виссарионовичу судьба попавших в плен соотечественников была глубоко безразлична. Хорошо известны его высказывания, что в «Красной Армии нет военнопленных, есть только предатели и изменники Родины. Советский Союз не знает пленных, он знает лишь мертвых и предателей».

В этом духе был сочинен и другой не менее жестокий приказ № 277 от 28 июля 1942 года, больше известный под названием «Ни шагу назад!».

Сталин устал отступать и потребовал «упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности». Для этого было все, но не хватало «порядка и дисциплины в ротах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях». «В этом теперь наш главный недостаток, - был убежден «отец народов». - Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину». «Паникеры и трусы должны истребляться на месте», - требовал вождь.

Командиры, отступающие с боевой позиции без приказа свыше, объявлялись предателями Родины и подлежали расстрелу.

Приказом № 227 создавались штрафные батальоны из провинившихся солдат и офицеров «в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости», чтобы «дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины». Эти же приказом главнокомандующего сформировались заградительные отряды, чтобы «поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов».

Горькая правда войны: в плен нельзя - объявят предателем, и не отступишь - свои же расстреляют. Со всех сторон - смерть…

Из фашистких лагерей - в родной ГУЛАГ

Для выживших в плену советских военнопленных после Победы испытания не закончились. Это по международному праву военный плен не считался преступлением. У советского права было свое мнение. Каждый военнослужащий, выходивший из окружения, совершивший побег из плена или освобожденный Красной Армией и союзниками по антигитлеровской коалиции, подвергался проверке, граничившей с политическим недоверием.

В соответствии с постановлением ГКО от 27 декабря 1941 года бывшие военнопленные направлялись через сборно-пересыльные пункты Наркомата обороны под конвоем в специальные лагеря НКВД для проверки. Условия содержания бывших военнопленных в них были установлены такие же, как для преступников, содержащихся в исправительно-трудовых лагерях. В обиходе и документах их именовали «бывшими военнослужащими» или «спецконтингентом», хотя в отношении этих лиц никаких судебных и административных решений не принималось. «Бывшие военнослужащие» лишались прав и преимуществ, полагавшихся за воинские звания, выслугу лет, а также денежного и вещевого довольствия. Им запрещалось переписка с родными и близкими.

Пока проводились проверки, «спецконтингент» привлекался к тяжелому принудительному труду на рудниках, лесозаготовках, строительстве, в шахтах и металлургической промышленности. Им устанавливались предельно высокие нормы выработки, формально начислялась незначительная зарплата. За невыполнение задания и за малейшие проступки их подвергали наказанию как заключенных ГУЛАГа. Проще говоря, попали из фашистского огня да в советское полымя.

Статистика войны

По сведениям Управления уполномоченного Совнаркома СССР по делам репатриации, на октябрь 1945 года было учтено оставшихся в живых 2 016 480 освобожденных советских военнопленных. Имеются сведения, что к середине 1947 года на Родину из них вернулось 1 836 000, включая поступивших на военную и полицейскую службу к противнику, остальные остались за рубежом. Одни из вернувшихся на Родину были арестованы и осуждены, другие направлены на 6-летнее спецпоселение, третьи зачислены в рабочие батальоны НКО. По данным на 1 августа 1946 года, только 300 000 военнопленных было отпущено домой.

После окончания войны из плена на родину вернулось 57 советских генералов: 23 из них были приговорены к высшей мере (8 - за измену Родине), 5 - осуждены на срок от 10 до 25 лет, 2 - умерли в тюрьме, 30 - прошли проверку и продолжили службу.

По данным академика Александра Яковлева, за время войны только военными трибуналами было осуждено 994 000 советских военнослужащих, из них свыше 157 000 - к расстрелу, то есть практически пятнадцать дивизий были расстреляны сталинской властью. Более половины приговоров приходится на 1941-1942 годы. Значительная часть осужденных - бойцы и командиры, бежавшие из плена или вышедшие из окружения.

На проблему бывших военнопленных в Советском Союзе обратили внимание после смерти Сталина. 17 сентября 1955 года был принят указ Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов». Как ни странно, но в первую очередь власть решила помиловать тех, кто служил в полиции, в оккупационных силах, сотрудничал с фашистами. Амнистия не относилась и к тем людям, которые уже отбыли свои сроки на каторгах, в специальных лагерях, в рабочих батальонах.

Публикация указа вызвала поток писем в высшие партийные и правительственные инстанции. В результате была создана комиссия под председательством маршала Жукова. 4 июня 1956 года Жуков представил доклад, в котором впервые были приведены убедительные свидетельства произвола в отношении военнопленных. В итоге 29 июня 1956 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли секретное постановление «Об устранении последствий грубых нарушений законности в отношении бывших военнопленных и членов их семей», которое «осудило практику огульного политического недоверия к бывшим советским военнослужащим, находившимся в плену или окружении противника».

С многих сотен тысяч бывших военнопленных, оказавшихся в плену врага не по собственной воле, власть смыла клеймо позора, ею же и нанесенное.